Бугор   ::   Рясной Илья

Естественно, покупать я там ничего не собирался. А собирался на людей посмотреть. И на вещи.

Я продемонстрировал удостоверение МУРа дюжим молодцам в выглаженной, аккуратной синей форме, с пистолетами в кобурах — их присутствие здесь никак не излишне, учитывая какие ценности свезены сюда.

— Проходите, — сказали охранники.

И я через два шага оказался в мире красивых и дорогих вещей, больших денег, нешуточных страстей.

Выставочные площади под салон в этом году отвели приличные. Здесь представлены были несколько десятков антикварных магазинов — в основном питерские и московские. Свозили сюда лучшее, показать товар лицом.

Публика делилась на две основные категории. Первая: леди и джентльмены в модных туалетах, обязательно с торчащими из сумочек или нагрудных карманов мобильными телефонами — есть такой новорусский тотемный предмет, без которого и в люди не выйдешь. Это были толстосумы, присматривающие какую-нибудь ветхую безделицу, типа эскиза Саврасова, в роскошный сортир в своем новом подмосковном коттедже. Вторая категория: нечесаные, неумытые, странного вида существа — художники, реставраторы, искусствоведы, которых интересовали не столько цены, поскольку для них они были недостижимы, сколько сами произведения.

Время от времени попадались знакомые лица. Вон прошел кумир шестидесятников поэт Андрей Вознесенский, держа мило за ручку девицу, годящуюся ему во внучки. Вон профланировал знаменитый телеведущий и застыл перед коллекцией фарфора двадцатых годов.