Страница:
6 из 17
"Конечно, - рассуждал после сам с собою Услышинов, - Василий Михайлович желает поучиться, выдвинуться... Может быть, его через год и рукой не достанешь: увезут его в Петербург, куда-нибудь в министерство посадят... А вдруг он возьмет да и вспомнит тогда сибирского компаньона?..
А прогуляться с ним на охоту да про здешние порядки поговорить - мне наплевать!.. Сколько угодно!"
Так рассуждал Услышинов, стараясь оказывать Волынцеву всевозможные услуги.
- Как ты думаешь, Иван Петрович, - спросил его на другой день заседатель, - ради чего крестьяне кормят этих бродяг? У меня это просто из головы не идет.
- Как сказать, Василий Михайлович: бродяга все же есть человек, и коль ему не подашь, так бог и самим ничего не даст, - вот как думают наши крестьяне... Любую бабу спросите - этими делами у нас все больше бабы заведуют, - она вам сейчас скажет, что дорога, мол, ихняя дальняя, идут под страхом, сердешные, точно звери... Оно и жалко: каждому человеку пить и есть надобно... От любой бабы это самое услышите, честное слово-с!.. Да, кроме того, имеется и еще одно соображение...
- Какое?
Писарь пожал плечами и, видимо, стеснялся.
- Ну, говори, какое соображение! - настаивал Волынцев.
- Не обижают никою... Их не трогают, и они не трогают!..
- Мило!.. - возмутился Василий Михайлович. - Возможно ли тогда хоть какое-нибудь уважение к власти?
Ведь допускать это - значит, сознаваться в своем бессилии, войти с ними в стачку!.. Нет, мой друг, этому не бывагь!.. Я не позволю мужикам откупаться от этих сорванцов.
|< Пред. 4 5 6 7 8 След. >|