Проза разных лет   ::   Маршак Самуил

Немец, который твердо решился не выходить сегодня из праздничного настроения, отвечает ликующим тоном:

- О, нет! Я ведь не из Германии, а из Прибалтийского края. У нас старый стиль!

- Разве вы не из Швабии?

"Швабия" почему-то приводит немца в состояние несколько раздраженное.

- Я родился в России.

Больные любят ссориться. Кроме того, им, как и всем людям, хочется иногда поиздеваться над слабейшим.

- Может быть, и в России. Но почему у вас чухонское произношение и несколько монгольский тип?

- В вашем языке и в вас самих, - выпаливает немец, - много монгольского! Ведь вы - татары. Да, да, татары.

- Пусть так! - говорит Евгений Аркадьич. - А скажите, Давно ли вы закрыли свою булочную в Риге?

- Вы русский грубиян! - орет немец.

- Ну, ну, Эйтель-Тэйтель. Не ругайся! А не то я...

Они уже стоят друг против друга в самых угрожающих позах.

Сжатые кулаки немца, желтые и костлявые, напоминают два детских черепа.

Он тяжело дышит. Его успокаивает молодая барышня. Между тем и Евгений Аркадьич схватился за сердце. Улыбавшаяся за минуту пред тем Эмилия Васильевна уводит мужа вниз.

Они возвращаются к себе в комнату.

Поговорив с взволнованной барышней, я спускаюсь к ним и сижу в кресле.

Зажигают елку, раздают подарки, угощают конфектами. Но в этом доме нет детей, а без детей на елке, как бы это выразиться помягче, скучно...