Путь на моря (из сборника Ради жизни на земле)   ::   Захаров Марк

Разлечься на песке в разгар флотского дня было неловко, лезть в разогретое солнцем пекло отсеков и кают — и того хуже, груз лет неслышно давил мне на плечи…

Неожиданно быстро наступил вечер. Засемафорили огни на рейде, на черное масло неподвижной воды опустились золотые и серебряные нити… И, главное, посвежело. То ли ветер завернул на норд, то ли залив, жадно дыша темно-синими жабрами, выдохнул из глубины прохладу.

Допоздна бродил я по голубому от луны молу. С моря тянуло горьковатым запахом водорослей, устало покрикивал портовый буксир…

А утром я уже был в гавани. У причала стоял, поблескивая только что окаченными бортами, средний десантный корабль. Было слышно, как под надстройкой работают дизеля. СДК-444 готовился отдать швартовы.

Переход предстоял недолгий — в Н-ск, где мы должны были встретиться с моряками. Мы — это группа поэтов-маринистов, приехавших на Балтику по случаю юбилея нашего флагмана, замечательного певца флота Алексея Лебедева. И хотя такая градация предполагала, что кроме нас есть еще просто поэты, мы безропотно принимали дополнение. Маринисты так маринисты… В конце концов большая часть написанного нами принадлежит флоту. В этом у нас сомнений не было…

Мы поднялись по сходне, она зябко дрогнула, и тут морзянка аврала известила об отходе. Раздвигая бледно-голубую гладь, СДК не спеша двинулся к боковым воротам. Он был похож на транспорт в балласте: осевшая в воде кормовая надстройка, слегка вздернутый вверх бак, а между ними гулкий, как орган, пустынный трюм. Не поделенный никакими переборками. Трюм от носа до кормы.

Командир был высок, худощав, узколиц.