JК
Утраченная реликвия... :: Воронин Андрей
Страница: 49 из 443Или, наоборот, непохожа… Послушайте, когда к вам придет сестра?
– Через полчаса… Не беспокойтесь, я потерплю.
Ступайте, у нее свой ключ, она привыкла, она профессионал… А вы ступайте!
– Черт, это я вас заболтал, отнял силы… Простите, бога ради!
– Вы тут ни при чем. Забирайте икону и уходите.
Поскорее, прошу вас, в этом зрелище нет ничего приятного…
Лев Григорьевич поднялся и взял со стола икону.
Бумажный пакет хрустнул, Жуковицкий ощутил вес иконы – совсем ничтожный, несопоставимый с размерами свертка вес высушенной веками липовой доски – и лишь сейчас разглядел мутные, пожелтевшие фотографии, которыми была украшена противоположная стена. На одной из них, самой старой, переломленной посередине, был изображен чубатый молодец с лихо закрученными кверху усами, в гимнастерке и фуражке с кантом – очевидно, сам подъесаул Степан Петрович Байрачный, расстрелянный НКВД в декабре тридцать шестого года. Глаза у подъесаула были похожи на следы от булавочных уколов, гладкая жандармская рожа так и просила кирпича – словом, личность была неприятная. Лев Григорьевич кое-как затолкал икону в портфель, сгреб со спинки кресла пальто и шляпу, простился с хозяином, который его, кажется, уже не услышал, и торопливо покинул эту страшную квартиру, тщательно проверив, защелкнулся ли замок на входной двери.
Уже усевшись в машину и запустив двигатель, он вдруг осознал – неизвестно почему, – что в квартире Байрачного не было телевизора.
– Через полчаса… Не беспокойтесь, я потерплю.
Ступайте, у нее свой ключ, она привыкла, она профессионал… А вы ступайте!
– Черт, это я вас заболтал, отнял силы… Простите, бога ради!
– Вы тут ни при чем. Забирайте икону и уходите.
Поскорее, прошу вас, в этом зрелище нет ничего приятного…
Лев Григорьевич поднялся и взял со стола икону.
Бумажный пакет хрустнул, Жуковицкий ощутил вес иконы – совсем ничтожный, несопоставимый с размерами свертка вес высушенной веками липовой доски – и лишь сейчас разглядел мутные, пожелтевшие фотографии, которыми была украшена противоположная стена. На одной из них, самой старой, переломленной посередине, был изображен чубатый молодец с лихо закрученными кверху усами, в гимнастерке и фуражке с кантом – очевидно, сам подъесаул Степан Петрович Байрачный, расстрелянный НКВД в декабре тридцать шестого года. Глаза у подъесаула были похожи на следы от булавочных уколов, гладкая жандармская рожа так и просила кирпича – словом, личность была неприятная. Лев Григорьевич кое-как затолкал икону в портфель, сгреб со спинки кресла пальто и шляпу, простился с хозяином, который его, кажется, уже не услышал, и торопливо покинул эту страшную квартиру, тщательно проверив, защелкнулся ли замок на входной двери.
Уже усевшись в машину и запустив двигатель, он вдруг осознал – неизвестно почему, – что в квартире Байрачного не было телевизора.