Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

И он глядел-глядел на ее большие работящие руки, покорно лежавшие на коленях, на ее полуопущенную голову в буйном курчавом волосе с проседью, на ее широкое, вечно залитое, как у молодки, густым румянцем лицо, и вдруг обручем перехватило ему горло.

Боже мой, боже мой! Кто только сегодня не шерстил его, в чем только его не обвиняли! Задавил, согнул, зажал в кулак... А что бы могла сказать о нем вот эта женщина, его жена? Какой счет она могла предъявить ему?

После смерти Елены он дал себе слово: не жениться. И лет пять - ни-ни, ни на одну молодую женщину не посмотрел. Потом - он уже работал инструктором в райкоме - от него уехала в город к своей дочери старушонка, которая вела его хозяйство и ухаживала за детьми, и тут - хочешь не хочешь - пришлось обратиться за помощью к вдове-соседке.

Софья пришла. Все прибрала, все перемыла - ни квартиру, ни детей не узнать. А потом как-то он вернулся из командировки да увидел ее - пол на кухне моет, - большая, сильная, с высоко подоткнутым подолом баба вся в жарком, малиновом цвету, и прахом пошли зароки...

Вот так он и стал жить с женщиной, которая была старше его на семь лет.

Каждый месяц он приносил домой зарплату, выкладывал на стол - распоряжайся как знаешь, корми семью, - иногда, возвращаясь из поездки по колхозам, привозил какие-нибудь продуктишки: мясо, масло, свежие овощи... А еще что? Еще какое внимание оказывал жене? Был ли он хоть раз с женой в клубе - в кино, на торжественном вечере в честь Октября или Первого мая? Служащие райцентра в праздники ходят друг к другу в гости - с женами, с детьми. Он с Софьей вместе - никогда.