Страница:
165 из 326
А во все остальные встречи он будто узду чувствовал на себе.
Все-таки в одном месте они оказались впритык друг к другу. Это у муравейника, где спугнули глухарку.
Глухарка взлетела с треском, с громом, так что не только Раечка насмерть перепугалась – он, Михаил, от неожиданности вздрогнул. Потом он поднял с муравейника рябое, с рыжим отливом перо, оброненное птицей, понюхал:
– Чем, думаешь, пахнет?
Тут их догнал Егорша. Все было тихо, спокойно, и вдруг свист, гуканье, верещанье – по-собачьи, по-кошачьи, по-всякому, а потом и прибаутка на каком-то нездешнем мягком говоре:
" – Мамка, а мамка? У грибов глазы есть?
– Не, дочка.
– Врешь, мамка. Когда их едять, они глядять".
– Ты лучше, чем зубанить-то, покажи, что набрал, – спросила, улыбаясь, подоспевшая к ним Лиза.
В берестяной коробке у Егорши перекатывалась горстка мокрых, запорошенных старой рыжей хвоей козляток, каких они, Пряслины, вообще не берут. У Раечки тоже было негусто, зато у Лизки – полкороба. И какие грибы! Желтые маленькие сыроежки (самые лучшие грибы для соленья), масляные грузди, рыжики… А меж них красная и синяя строчка из брусники и черники пущена. Это уж специально для красоты.
Впрочем, Лизкин короб никого не удивил. В Пекашине – это всем известно нет ягодницы и грибницы, равной ей. Сама Лизка этот свой дар объясняла просто – тем, что ее бог наградил зелеными глазами, которые сродни всякой лесовине.
|< Пред. 163 164 165 166 167 След. >|