Пути-перепутья   ::   Абрамов Федор Александрович

Нюрка Яковлева первая повернула разговор на «божественное»:

– С кем целовался? Какая милаха так жарила, что осенью высох?

– Ха-ха-ха-ха!

– О-хо-хо-хо-хо!

Подошедший на смех Ганичев строго заметил:

– График срываешь, Пряслин. Барабан загрохотал.

– Ну ладно! – беззаботно махнул рукой Михаил. И громко, чтобы все слышали: – Пойду к Лобановым. Я еще не привык с лошадями из одной колоды пить.

2



Раньше, пять лет назад, когда он белой ночью, как вор, крался с задов к Варвариному дому, самым трудным для него было проскочить от амбара в поле до повети – три окошка у Лобановых нацелены на тебя. И сколько же топтался и трясся он возле этого амбара, прежде чем решиться на последний бросок!

Сегодня Михаил прошел по меже мимо амбара не останавливаясь, а на лобановскую избу даже и не взглянул.

Закачало его, когда он подошел к воротцам да увидел в заулке свежепримятую траву: Варвара своими ногами топтала.

У него не хватило духу поставить свой сапог на ее след, и он начал мять траву рядом.

Руки сами по старой привычке нащупали в воротах железное кольцо с увесистой серьгой в виде восьмигранника. Сноп яркого света ворвался в нежилую темень сеней, вызолотил массивную боковину лесенки, по которой он столько раз поднимался на поветь…

Но он задавил в себе нахлынувшие воспоминания, взялся за скобу.

Варвара мыла пол. Нижняя подоткнутая юбка белой пеной билась в ее смуглых полных ногах, красная сережка-ягодка горела в маленьком разалевшемся ухе…

– Ну, чего в дверях выстал? Так и будешь стоять?

Михаил перешагнул через порог. Дунярка разогнулась.