Пути-перепутья   ::   Абрамов Федор Александрович

Водка шальным огнем заиграла в ее черных и плутоватых, как у Варвары, глазах. И что особенно поразило Михаила – у Дунярки была та же самая привычка покусывать губы.

– А ты очень тогда на меня рассердился? – спросила она.

– Когда – тогда? В городе?

– Ага.

– Будем еще вспоминать, как ребятишками без штанов бегали!

Шутка Дунярке понравилась. Она залилась веселым смехом. Потом долгим, как бы изучающим взглядом посмотрела на него.

– Чего ты?

– А ты не рассердишься?

– Ну?

– Нет, ты скажи: не рассердишься?

– Да ладно тебе…

Дунярка заглянула ему в самые глаза.

– А ты скажи: сюда бежал – думал, тетка приехала, да?

Михаил махнул рукой (вот далась ей эта тетка) и встал. Дунярка тоже встала, проводила его до дверей:

– Приходи вечером, – вдруг почему-то шепотом заговорила она. – Придешь?

– Можно, – сказал не сразу Михаил и ринулся на улицу.

Он ругал себя ругательски. У него есть невеста – чем худа Райка? Разве не стоит этой вертихвостки? А его только хвостом поманили – поплыл. За что же тогда мочалить Егоршу?

"Нет, с этим надо кончать, кончать…" – говорил себе Михаил, спускаясь с Варвариного крылечка.

Говорил и в то же время знал, что никакие заклинания теперь не помогут. Он пойдет к Дунярке. Пойдет, хотя бы все пекашинские собаки вцепились в него…

3



Лизка глазами захлопала, Егорша шею вытянул.