Пути-перепутья   ::   Абрамов Федор Александрович

Он ходил уже раз на берег, разговаривал с пьяными мужиками, а что вышло? Кричал, разорялся, грозился стожки отнять, а сегоднячем грозить?

На задворках, за амбарами, там, где новый коровник, догорало усталое, натрудившееся за день солнце. Красные лучи его насквозь прошивали колхозную контору, скользили по худому, небритому лицу Лукашина, который затравленно, как волк, бегал из угла в угол.

Что делать? Как совладать с этими мужиками?

Была, была одна закрутка – дать выставку из своей деревни. Решением общего собрания колхозников. За невыработку минимума трудодней и нарушение колхозной дисциплины. Кое-где подтягивали так подпруги в сорок восьмом – сорок девятом годах. Но, во-первых, плотники у него все сплошь инвалиды – какой с них спрос? Благодари бога, что вообще что-то делают. А во-вторых, даже если бы и удалось кого-нибудь закатать – разве это выход?..

Долго, до темноты раздумывал Лукашин, прикидывал так и этак. И ничего не решил – все с той же сумятицей в голове вышел из конторы.



ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1



Пекашино гуляло.

И добро бы только мужики завелись – без этого ни одна выгрузка не обходится, – но сегодня, похоже, и баб, и девок закружило.

У миленочка одиннадцать,

Двенадцатая я.

Он по очереди любит,

Скоро очередь моя.



Задушевная подруга,

Супостаток сорок семь.

Я на это не обижусь,

Погулять охота всем.



Горе нам, горе нам,

Горе нашим матерям.

Выдай, маменька, меня

Не будет горя у тебя.

Девкам Лукашин не удивлялся. Молодость.