Раб   ::   Зингер Исаак Башевис

Здесь еще потихоньку поклонялись разным идолам времен средневековья,тех времен, когда польский народ еще не знал истинной веры.

- Что, господа, пьете, да? - проговорил Джобак глухим голосом, вырвавшимся из его широкой груди словно из бочки. - Да, надо выжечь дьявола спиртным...

- Спиртное, а что-то не горит, - посмеивался Антек.

- Она смешивает с водой, что ли? - кивнул Джобак в сторону шинкарки. Обманываешь народ честной, да?

- Какая там вода, отец! Они бегут от воды, как черт от ладана.

- Хорошо сказано!

- Отец, почему не присядете?

- Верно, болят мои ноженьки. Тяжело им нести бремя моих костей...

Он умел выражаться витиевато, этот Джобак. Когда-то он учился в семинарии в Кракове, но давно все позабыл. Он со вздохом уселся и раскрыл рот, как у жабы, с единственным зубом, который торчал длинным черным крюком.

Шинкарка спросила:

- Отец что-нибудь выпьет?

- Выпьет, - согласился Джобак.

Она поднесла ему деревянную стопку водки. Джобак как бы с подозрением заглянул в стопку, морщась при этом от боли в суставах и во внутренностях.

- Ну, хозяева, будем здоровы!

И с невероятной быстротой опрокинул чарку. Лицо его еще больше скривилось. Красные глазища смотрели на шинкарку с таким выражением, словно она его обманула и вместо водки подала уксус.

- Отец, мы тут говорим об этом еврее, которого Ян Бжик поселил на горе. Джобак сразу загорелся.

- О чем тут говорить? Поднимитесь и разделайтесь с ним во имя Бога. Ведь предупреждал я вас. что он навлечет беду.