Ради сына   ::   Базен Эрве

Но поскольку я с самого начала согласился с тем, как сложился наш быт; поскольку пословица: «Кто молчит — не спорит» на самом деле означает: «А кто спорит — не молчит»; и, наконец, поскольку я не мог найти Лоре замену и не отказывался от ее помощи, стараясь отплатить ей мелкими знаками внимания, которыекаждый раз превратно истолковывались, — Мамуля не теряла надежды и при каждом удобном случае вновь начинала плести свои сети.

Лишь однажды она на минуту потеряла терпение, когда я чуть было не сказал ей окончательное «нет». Перед тем я провел два часа у Мари в Вильмомбле, выпил чашку плохо заваренного чая с черствым печеньем, каким могут угостить вас лишь в холостяцких домах, но зато насладился остроумной болтовней — лакомым блюдом интеллигентов, — на которую у Лоры нет времени. С «Франс-суар» под мышкой я спешил домой, почти уверенный в том, что свояченица, которой известно мое расписание, обо всем догадалась и теперь весь вечер я буду видеть перед собой ее каменное лицо. Шел я, конечно, по своей стороне улицы — по «папиной» стороне, надеясь избежать встречи с Мамулей, которая уже с июня окопалась на летнем наблюдательном пункте у открытого окна.

Напрасный труд! Приподнявшись на руках, она выглядывала из-за горшков с ощетинившимися кактусами, не спуская глаз с улицы.

— Даниэль, — окликнула она меня, — не дадите ли вы мне вашу газету?

Всего не предугадаешь. Не следовало мне покупать газету. Я перешел улицу. Мамуля выхватила у меня «Франс-суар», но даже не развернула ее. Величественно восседая в своем кресле, она, согнав с колен кота, для пущей торжественности скрестила на груди руки и слегка приподняла плечи, от чего собралась складками дряблая кожа на ее шее.