Радость и страх   ::   Кэри Джойс

Табита жжет ее взглядом, наваливается на дверь всей своей ничтожной тяжестью, и тогда она вдруг сдается, и, вереща, как вспугнутый попугай, отступает в темноту, к задней лестнице. Видимо, ее устрашило возбуждение Табиты - состояние опасное и чреватое неизвестными последствиями в стариках, как и в детях. Из темноты она визгливо кричит: - Четвертый этаж, окно на улицу, этот, что ли? Меня это не касается. - Крик опять переходит в бормотанье, очевидно означающее, что она умывает руки.

Но этот ее крик возымел действие, как свисток в кроличьем садке, как вспышка света среди мусорных куч: весь дом внезапно ожил. Открываются двери; там и сям ноги с мягким стуком ударяются о шаткий пол; высоко над головой слышатся испуганные выкрики; растрепанная девица в полосатом, как матрац, капоте свесилась с площадки второго этажа и тут же юркнула в комнату. Ясно, что этот дом - дешевый бордель. Он напомнил Табите те дома, куда Бонсеру случалось приводить ее полвека назад, когда она по неведению своему не понимала, что ее окружает. В то время это убожество имело для нее прелесть новизны, приключения, теперь же она приходит в ужас. Ей дурно, кружится голова. Зло не только отвратительно ей, но и страшно.

На четвертом этаже три двери из четырех приотворены, и за каждой кто-то сторожит; одного выдала рука на косяке, другого - половинка розового лица, третьего - негромкое удивленное восклицание.

Табита стучит в четвертую дверь и быстро входит, не дожидаясь ответа.