JК
Расплата :: Малков Семен
Страница: 349 из 365 – Эсли крутишь, собака, – вдвойнэ получишь!
Он отошел и о чем-то долго шушукался с чубатым охранником, а Квашнин с замирающим сердцем следил за реакцией высокого: примет ли всерьез план хромого? Видно, доверяют ему чечены: главарь головой кивает… подходит…
Высокий сказал, уже спокойно:
– Ладно! Тэбе дадут карандаш, бумагу. Рысуй план, всэ дэтали логова, гдэ бабу Мельнычэнко укрывают. Адрэс, подъезды – это проставишь, когда вернется хромой с заказчиком и бабками. И чтоб никто нэ узнал, что ты был здесь! Нэ то… живым зажарим!
Передав автомат чечену в маске, Сальников не теряя времени отправился за деньгами. Остальные, взяв раскаленный утюг, приблизились к обомлевшему от страха Квашнину.
– Мы тэбя отпустим, эсли не наврал! – с холодной ненавистью процедил сквозь зубы высокий. – Но прэжде поставим свое клеймо, чтоб знал: круче нас нэ бывает. Ощутил своей шкурой, что ждет, эсли обманешь. – И кивнул помощникам.
Те приспустили с него штаны – и Квашня взвыл от боли: кончик раскаленного утюга сжег ему кожу на месте заднего кармана брюк…
– Ничэго, сидэть сможешь, – презрительно усмехнулся главарь. – Но тэперь на тебе наша печать.
Ожог смазали, наложили лейкопластырь; к прибытию денег мягкое место у Квашнина лишь саднило – так ощущается боль от выбитых зубов, расквашенных губ, ушибов, порванной наручниками кожи.
Деньги привез Белоусов, изображая чистенького белово-ротничкового клерка, и спектакль продолжался. Толстые пачки купюр в рублях и валюте чечены долго, на глазах у Квашнина, пересчитывали, находили недостачу, торговались с клерком.
Он отошел и о чем-то долго шушукался с чубатым охранником, а Квашнин с замирающим сердцем следил за реакцией высокого: примет ли всерьез план хромого? Видно, доверяют ему чечены: главарь головой кивает… подходит…
Высокий сказал, уже спокойно:
– Ладно! Тэбе дадут карандаш, бумагу. Рысуй план, всэ дэтали логова, гдэ бабу Мельнычэнко укрывают. Адрэс, подъезды – это проставишь, когда вернется хромой с заказчиком и бабками. И чтоб никто нэ узнал, что ты был здесь! Нэ то… живым зажарим!
Передав автомат чечену в маске, Сальников не теряя времени отправился за деньгами. Остальные, взяв раскаленный утюг, приблизились к обомлевшему от страха Квашнину.
– Мы тэбя отпустим, эсли не наврал! – с холодной ненавистью процедил сквозь зубы высокий. – Но прэжде поставим свое клеймо, чтоб знал: круче нас нэ бывает. Ощутил своей шкурой, что ждет, эсли обманешь. – И кивнул помощникам.
Те приспустили с него штаны – и Квашня взвыл от боли: кончик раскаленного утюга сжег ему кожу на месте заднего кармана брюк…
– Ничэго, сидэть сможешь, – презрительно усмехнулся главарь. – Но тэперь на тебе наша печать.
Ожог смазали, наложили лейкопластырь; к прибытию денег мягкое место у Квашнина лишь саднило – так ощущается боль от выбитых зубов, расквашенных губ, ушибов, порванной наручниками кожи.
Деньги привез Белоусов, изображая чистенького белово-ротничкового клерка, и спектакль продолжался. Толстые пачки купюр в рублях и валюте чечены долго, на глазах у Квашнина, пересчитывали, находили недостачу, торговались с клерком.