JК
Рассказы, фельетоны, памфлеты :: Гашек Ярослав
Страница: 117 из 236Вышибли потолочные доски – над ними та же смерзшаяся ледяная стена.
Ни единого звука не проникает извне. Собаки, почуяв недоброе, отползли в угол, и одна из них, Фелка, завыла.
Сколько часов пытались они прорубиться сквозь ту страшную стену?.. Искромсанный снег падал на пол и таял. Они стояли в воде и молились.
А потом разложили у дальней стены костерок – разжечь трубки и обогреться.
– Грешники мы,– сказал чабанам Михал,– не будет нам спасенья.
Не находя себе выхода, дым заполнял балаган. Пришлось костерок потушить и оставаться в полной темноте,– лишь искры тлеющего табака посверкивали в трубках.
Трубочный дым усиливал удушье. Перестали курить и еще раз набросились на ледовую стену.
Мачей в отчаянии впился зубами в снеговую корку,– она была так холодна, что его начала бить дрожь.
Когда поняли бесполезность своих усилий, легли на кожухи, пропитанные влагой, и стали говорить.
– Из Подлехниц пойдут нас искать,– полагал Йозко,– нас найдут.
– Мертвых,– попридержал разбег его фантазии Дядя Михал, все еще невозмутимый, словно бы сидел в подлехницкой корчме.– Искать пойдут. Только пока через снега к нам доберутся, мы будем давно покойники. Сыра хватит дня на три, потом убьем собак, а когда съедим их – конец... Волки вот, правда, нас уже не разорвут.
– Овцы наверняка уже померзли,– вставил стесненным голосом Мачей.
– Еще бы, не померзнуть,– сказал Михал.
Ни единого звука не проникает извне. Собаки, почуяв недоброе, отползли в угол, и одна из них, Фелка, завыла.
Сколько часов пытались они прорубиться сквозь ту страшную стену?.. Искромсанный снег падал на пол и таял. Они стояли в воде и молились.
А потом разложили у дальней стены костерок – разжечь трубки и обогреться.
– Грешники мы,– сказал чабанам Михал,– не будет нам спасенья.
Не находя себе выхода, дым заполнял балаган. Пришлось костерок потушить и оставаться в полной темноте,– лишь искры тлеющего табака посверкивали в трубках.
Трубочный дым усиливал удушье. Перестали курить и еще раз набросились на ледовую стену.
Мачей в отчаянии впился зубами в снеговую корку,– она была так холодна, что его начала бить дрожь.
Когда поняли бесполезность своих усилий, легли на кожухи, пропитанные влагой, и стали говорить.
– Из Подлехниц пойдут нас искать,– полагал Йозко,– нас найдут.
– Мертвых,– попридержал разбег его фантазии Дядя Михал, все еще невозмутимый, словно бы сидел в подлехницкой корчме.– Искать пойдут. Только пока через снега к нам доберутся, мы будем давно покойники. Сыра хватит дня на три, потом убьем собак, а когда съедим их – конец... Волки вот, правда, нас уже не разорвут.
– Овцы наверняка уже померзли,– вставил стесненным голосом Мачей.
– Еще бы, не померзнуть,– сказал Михал.