JК
Рассказы, очерки, фельетоны (1924-1932) :: Петров Евгений
Страница: 93 из 163Имена Верди, Чайковского, Вагнера, Глинки, Россини и Мусоргского для меня священны. Я два раза слышал Шаляпина, три раза Баттистини и один раз Карузо. Что же касается моего дяди Павла Федоровича, то он слышал даже Таманьо и Тетраццини. Но… не ходите в Большой театр! Если вам дорого оперное искусство, если хорошее пение очищает вашу душу, если вы не хотите, придя из театра, повеситься в уборной на собственных подтяжках, — не ходите в Большой театр. Не пойдете?
— Увы! — ответил я. — Сейчас я иду именно в Большой театр. На «Мейстерзингеров».
Москвич всплеснул руками и стал пйтиться от меня задом.
— Вагнера?! — простонал он. — Слушать Вагнера в Большом театре?! Но кто же его будет петь?!
— В афишке, — храбро сказал я, — фамилии певцов обозначены. Очевидно, они и будут петь.
— Боже, боже! — донеслось до меня. — Он с ума сошел.
Моего третьего собеседника поглотила метель…
Я вошел под своды Большого театра.
Дирижер Л. Штейнберг был на высоте. Кто скажет, что он не был на высоте, пусть первый бросит в меня камень. Он возвышался над оркестром и был виден всему зрительному залу.
Постановщик, художник и хормейстер тоже были на высоте. Мы хотим подчеркнуть этим, что постановка была хорошая, декорации великолепные и хор отличный.
Постановщик, кроме свежих мизансцен, блеснул также совершенно исключительным техническим нововведением. В «Евгении Онегине» между вторым и третьим актом проходит несколько лет.
— Увы! — ответил я. — Сейчас я иду именно в Большой театр. На «Мейстерзингеров».
Москвич всплеснул руками и стал пйтиться от меня задом.
— Вагнера?! — простонал он. — Слушать Вагнера в Большом театре?! Но кто же его будет петь?!
— В афишке, — храбро сказал я, — фамилии певцов обозначены. Очевидно, они и будут петь.
— Боже, боже! — донеслось до меня. — Он с ума сошел.
Моего третьего собеседника поглотила метель…
Я вошел под своды Большого театра.
Дирижер Л. Штейнберг был на высоте. Кто скажет, что он не был на высоте, пусть первый бросит в меня камень. Он возвышался над оркестром и был виден всему зрительному залу.
Постановщик, художник и хормейстер тоже были на высоте. Мы хотим подчеркнуть этим, что постановка была хорошая, декорации великолепные и хор отличный.
Постановщик, кроме свежих мизансцен, блеснул также совершенно исключительным техническим нововведением. В «Евгении Онегине» между вторым и третьим актом проходит несколько лет.