Рассказы из книги Опасайтесь лысых и усатых   ::   Коваль Юрий Иосифович

Но старинный составитель инвентаря вместо слова "красный" употребляет слова: цвет жаркий (алый), цвет брусничный, цвет румяный.

Таково же определение тонов желто-зеленых: цвет светло-соломенный, цвет травяной, цвет светло-осиновый.

Слово "красный" употреблялось в смысле красивый. Народ и сейчас говорит: красная девица, Красная площадь".

На этом текст автобиографии прерывался. Или оканчивался? Шергин был мастером финала, а тут, мне казалось, финала нет, и я высказался в этом роде.

-- Какой будет финал -- это ясно,-- печально пошутил Борис Викторович.-- Да что еще говорить? Хватит...

Мне стало неловко. Действительно, что же еще было говорить? Что, мол, еще жив, ослеп, почти забыт, почти не печатают?

-- Хорошо и необычно, что в автобиографии много о русском языке.

-- Биография писателя-- его отношение к слову,-- подтвердил Борис Викторович.-- Остальное -- факты жизни. Первая моя книжка "У Архангельского города, у корабельного пристанища" -- это ведь запись устного репертуара моей матери... Анна Ивановна Шергина, хранительница слова... Мать умерла в том году, когда вышла книжка...

О матери своей и об отце в беседах наших Борис Викторович вспоминал часто, видно было, что никогда с ними в душе не расставался.

-- Мой отец был и кораблестроителем и мореходцем. Его посылали в ответственные плавания и на Новую Землю и дальше. Он сорок пять лет ходил в море. Он всегда носил с собой записную книжку и заносил туда что увидел. Вот откуда я знаю берега Белого моря.