Рассказы из книги Опасайтесь лысых и усатых   ::   Коваль Юрий Иосифович

Дня через два меня пригласил в кабинет наш именитый декан Федор Михайлович Головенченко. На его имя подали докладной конспект, в котором описывалось мое поведение. Среди прочих оборотов были в нем и такие слова: "...и тогда этот студент кинулся собакой в доску".

-- "И тогда этот студент,-- читал мне Федор Михайлович, многозначительно шевеля бровями,-- кинулся собакой в доску".

И Федор Михайлович развел величаво философские брови свои.

-- Что же это такое-то? -- сказал он.-- "Кинулся собакой". Вы что же это -- грызли доску? Тогда почему "кинулся собакой" в доску"? Надо бы -- "на доску". Или студент был "в доску"? Что вы на это скажете?

Я панически молчал. Я не мог подобрать ответ, достойный великого профессора.

-- Впрочем,-- размышлял Федор Михайлович.-- Следов погрыза или другого ущерба на доске не обнаружили. Доска, слава Богу, цела... Но поражает словесная фигура: "...и тогда этот студент кинулся собакой в доску". Что же это такое?

-- Извините, мне кажется, что это -- хорей,-- нашелся наконец я.

-- Хо-рэй? Какой хо-рэй?

-- Четырехстопный.

-- В чем дело? О каком вы хо-рэе?

-- "И тогда этот студент кинулся собакой в доску"... Я полагаю, что это хорей, Федор Михайлович, но с пиррихием.

Федор Михайлович воздел длани к сводам и захохотал.

-- Божественный хо-рэй! -- воскликнул он.