Страница:
11 из 48
Который в люльке, вылез и сказал: "Батя, где тут выпить достать, ты посодействуй". Я ему говорю: "Это в городе таксисты в любое время тебя уважат, а здесь - где возьмешь".
Он говорит: "А ежели самогоночки". А я говорю: "У нас самогонкой отродясь не баловались, а теперь, когда к нам Николай Степанович приехали полномочным, и вообще разговора нет. Они насчет пьянства очень строгие.
Приезжайте завтра к одиннадцати, милости просим".
А он все одно: "Посодействуй да посодействуй, не обидим, мол, и тебя, поднесем стаканчик". Тут я вовсе обозлился и сказал: "В армии ты, видать, не служил, кто такой часовой не знаешь, его права и обязанности. Давай отсюдова по-доброму, а то и до греха недолго. Я ведь и стрельнуть могу в случае чего". Он посмеялся и сказал: "Не пужай, батя, я из казаков. А в армии я служил комиссаром". Сам кинулся ко мне и чем-то крепким по голове долбанул. Очнулся я, когда мне в рот что-то запихивали. Потом мой же платок и оказался.
Стал я руками, ногами шевелить, а они связанные. Так моя свобода кончилась. И ружьишко рядом лежит, дробью заряжено, а толку чуть. Я подумал кувыркаться, потом сообразил, что ни к чему: им порешить живую душу, что куру зарубить, а мне пользы от этого и вовсе нет. И обратно: брыкайся я не брыкайся, что толку, когда по рукам-ногам повязанный и рот у меня с тряпицей.
Но делать все ж таки чего-то надо, и я загундсл сколь мог. А им и дела нет, никто не кинулся даже.
|< Пред. 9 10 11 12 13 След. >|