JК
Ужас в городе :: Афанасьев Анатолий
Страница: 80 из 526Он давно подумывал заменить Звонареву, да пока не нашел подходящую кандидатуру. В среде федулинских творческих интеллигентов никто не мог сравниться с ней в безудержном, чистосердечном фарисействе, тут она, безусловно, выдерживала столичную планку.
Около двух ночи Лика, разумеется, еще не ложилась.
Едва узнав его голос, радостно защебетала. Он слушал ее молча, ничего не понимая, кроме отдельных слов: Родной! Муженек суженый! Приезжай немедленно, скотина!
Водка! Девочка подмытая! Не буди во мне самку!
Переждав привычную истерику (следствие как раз необратимого умственного сдвига), Гека холодно распорядился:
– Приготовь, пожалуйста, с девяти до десяти окно. Я выступлю с обращением к гражданам Федулинска, Запнувшись на затяжном эротическом всхлипе, Лика по-деловому уточнила:
– Что случилось, любимый?
– Не твоего ума дело. Будь наготове – и все.
– Слушаюсь, родной мой! Но может быть…
Монастырский повесил трубку.
Теперь надо было выпроводить Машеньку Масюту.
Он знал, что это непростое дело: молодая феминистка, поклонница Джейн Остин и Лаховой, была чувствительна к любому намеку на принуждение. Это касалось и постели.
Гека забавлялся от души. "Мария Гавриловна, – обращался к ней уважительно, – прошу вас, встаньте рачком". Она пыталась доказать, что не Гека ее соблазнил, а она сама его изнасиловала, и надо признать, добилась в этом успеха.
Около двух ночи Лика, разумеется, еще не ложилась.
Едва узнав его голос, радостно защебетала. Он слушал ее молча, ничего не понимая, кроме отдельных слов: Родной! Муженек суженый! Приезжай немедленно, скотина!
Водка! Девочка подмытая! Не буди во мне самку!
Переждав привычную истерику (следствие как раз необратимого умственного сдвига), Гека холодно распорядился:
– Приготовь, пожалуйста, с девяти до десяти окно. Я выступлю с обращением к гражданам Федулинска, Запнувшись на затяжном эротическом всхлипе, Лика по-деловому уточнила:
– Что случилось, любимый?
– Не твоего ума дело. Будь наготове – и все.
– Слушаюсь, родной мой! Но может быть…
Монастырский повесил трубку.
Теперь надо было выпроводить Машеньку Масюту.
Он знал, что это непростое дело: молодая феминистка, поклонница Джейн Остин и Лаховой, была чувствительна к любому намеку на принуждение. Это касалось и постели.
Гека забавлялся от души. "Мария Гавриловна, – обращался к ней уважительно, – прошу вас, встаньте рачком". Она пыталась доказать, что не Гека ее соблазнил, а она сама его изнасиловала, и надо признать, добилась в этом успеха.