Разгон   ::   Загребельный Павел

Термин этот Алексей Кириллович понимал буквально: атаковать собеседника, пробиваться к его сознанию любой ценой, даже когда тот отмахивается от тебя, как от осенней мухи.

На этот раз пригодился именно способ мозговой атаки, так что Алексей Кириллович снова вернулся к своему сообщению о настырной корреспондентке, но теперь это уже не имело вида беспристрастной, лишенной эмоционального элемента информации, а приобретало, так сказать, некоторое очеловечивание, поскольку помощник хотел оправдаться за свое не совсем учтивое поведение с корреспонденткой, хотя в неучтивости его никто и не обвинял.

- Вы не беспокойтесь, Петр Андреевич, - доверительно говорил он академику, - это не из серьезного органа...

- Не понял, - встряхнулся от своих мыслей Карналь. - Кто, что, откуда?

- Эта корреспондентка, о которой я только что... Не из партийной газеты... Если бы центральный орган, так я бы... Вы же знаете, Петр Андреевич, с прессой мы всегда в контакте. Но это - нет...

- Тогда откуда же? - Карналь наконец начинал, кажется, интересоваться.

- Молодежная газета, - извинительно усмехнулся Алексей Кириллович, знаете: комсомольцы, молодежные сердца... Кстати, о встрече ученых с журналистами все газеты дали ваше фото, а эта газета единственная не дала.

- Не дала? Так там, значит, интересные люди?

Алексей Кириллович вздохнул. Не всегда устами академиков глаголет истина, как и устами младенцев. К сожалению.

- Я сказал ей, что вы никогда не вспоминаете. О войне в особенности.