Уже пропели петухи   ::   Беркеши Андраш

Только вы об этом не знали, потому что вас загодя ловко вывел из игры Мольке:когда штрафная рота должна была погибнуть на минном поле, Бела Моргош вдруг «захворал сыпным тифом».

— Кто вы такой? — пролепетал Моргош, и лицо его исказила гримаса страха.

— Я Габор Деак. А из Белы Моргоша тогда, — продолжал прапорщик, — получился нацистский шпик по кличке Лоза. Скольких людей продали вы нацистам с того дня?

Моргош взвыл протестуя.

— Ни одного, клянусь, ни одного! Мольке дал о себе знать весной этого года. Но я никого не выдал.

— А Ференца Дербиро?

— Прошу вас, умоляю, выслушайте меня! — Моргош уже не говорил, а шептал: — На прошлой неделе ко мне пришел неизвестный. Сказал: Лаци и Фери живы. Явятся ко мне по паролю «Будапешт». Я подумал, что это очередная провокация Мольке. И спокойно рассказал ему все. Ведь я-то знал, что Лаци и Фери погибли. Точно. От Дербиро с того самого дня нет ни слуху ни духу.

— Нет, потому что три дня назад Мольке арестовал его. А брата моего старшего не успел, потому что он к вам не заходил. А вы негодяй! Вы предали своих товарищей, заставили стать полицейской овчаркой собственную дочь.

— Нет, это не я, это Мольке. Это он заставил мою дочь пойти в шпики. Где моя дочь?

— Она в руках бойцов Сопротивления. — Деак вынул из кармана пистолет. Дослал патрон в патронник. Моргош, скованный ужасом, не шевелясь смотрел на оружие, на хладнокровно действующего Деака.

— Чего вы хотите от меня?

Деак встал.

— Привести в исполнение приговор.