JК
Букет на приеме :: Лаврова Ольга
Страница: 55 из 63Все испытывал… Ты знаешь, я иск написал, – говорит он упавшим голосом. – Вот до чего довел… Может, за мной есть грехи, но на чужое я не зарился. Да еще на чье!..
– Иск в дело не подшит.
– Но ты ведь знаешь. И я знаю. Главное, что обидно – не нужны мне те деньги! Все вот тянутся, жилы рвут, чего-то там достигают. Кому должность, кому магнитофон какой-нибудь сумасшедший нужен или еще что. А я что потопал – то и полопал… Лег – свернулся, встал – встряхнулся.
Томин садится верхом на стул и смотрит на Бориса внимательно.
– Хочешь верь – хочешь нет. Старики, между прочим, тоже на деньги были не жадные. Пошлешь четвертак, мать накупит дребедени и обратно шлет. У меня одних галстуков штук тридцать.
– Значит, честолюбием не мучаешься? А зачем приукрашивал свой портрет? Именитые родственники, невесты-красавицы?
– Что я думаю и как себя внутри ценю, это личное дело. Но люди должны меня уважать. Тут уж извини!
– Боря, если сам себя не уважаешь, другие не будут.
– Слушай, ну нельзя же признаться, что я весь тут, и больше ничего! – Прижав обе руки к груди, он с обидой взирает на Томина: простых вещей человек не хочет понимать!
– А почему, собственно, нельзя? Давай разберемся. Ты не воруешь? Не спекулируешь?
– Иди ты!
– По меркам Хабарова почти непьющий. От работы бегаешь?
– Куда от нее убежишь?
– Правильно. Получаешь во всяком случае, больше моего. Может, какой талант в землю зарыл? – отвлекает Томин от наболевшей темы.
– Иск в дело не подшит.
– Но ты ведь знаешь. И я знаю. Главное, что обидно – не нужны мне те деньги! Все вот тянутся, жилы рвут, чего-то там достигают. Кому должность, кому магнитофон какой-нибудь сумасшедший нужен или еще что. А я что потопал – то и полопал… Лег – свернулся, встал – встряхнулся.
Томин садится верхом на стул и смотрит на Бориса внимательно.
– Хочешь верь – хочешь нет. Старики, между прочим, тоже на деньги были не жадные. Пошлешь четвертак, мать накупит дребедени и обратно шлет. У меня одних галстуков штук тридцать.
– Значит, честолюбием не мучаешься? А зачем приукрашивал свой портрет? Именитые родственники, невесты-красавицы?
– Что я думаю и как себя внутри ценю, это личное дело. Но люди должны меня уважать. Тут уж извини!
– Боря, если сам себя не уважаешь, другие не будут.
– Слушай, ну нельзя же признаться, что я весь тут, и больше ничего! – Прижав обе руки к груди, он с обидой взирает на Томина: простых вещей человек не хочет понимать!
– А почему, собственно, нельзя? Давай разберемся. Ты не воруешь? Не спекулируешь?
– Иди ты!
– По меркам Хабарова почти непьющий. От работы бегаешь?
– Куда от нее убежишь?
– Правильно. Получаешь во всяком случае, больше моего. Может, какой талант в землю зарыл? – отвлекает Томин от наболевшей темы.