Ребро Адама   ::   Кунин Владимир

Потом, в криво застегнутом платьице, в старых стоптанных шлепанцах, она провожает Евгения Анатольевича и уже в дверях говорит ему тусклым, бесцветным голосом:

- Ну, не судьба, видно. Не судьба. Наверное, не для меня уже все это.

- Ниночка…

- Может быть, так оно и к лучшему.

- Нина, послушайте…

- Идите, Женя. Идите.

- Нина! Но ведь я вас…

- Господи… На какую-то секунду бабой себя почувствовала! И здрасте, пожалуйста… Идите, Женя. Видать, не получится у нас с вами романчик. Идите.

Она открывает входную дверь, прислоняется к косяку и смотрит, как раздавленный Евгений Анатольевич спускается по ступенькам.

- Эй, Евгений Анатольевич…

Он замирает, резко поворачивается к ней. В глазах у него сумасшедшая надежда, что она позовет его обратно.

Но Нина Елизаровна желчно усмехается и говорит:

- А вам очень к лицу эти ваши трусики с желто-синими цветочками, - и медленно закрывает дверь.

Она возвращается в большую комнату, оглядывает стол с двумя приборами, остатки сыра, две чашки из-под кофе, недопитое шампанское, два бокала и пять маленьких бледных роз в старом хрустальном кувшинчике.

Потом туповато разглядывает свой диван с непорочной постелью, выливает остатки шампанского в бокал и не торопясь выпивает его до последней капли.

Она ставит бокал на стол и распахивает дверь бабушкиной комнаты.

Бабушка настороженно смотрит на дочь.