JК
Редкая монета :: Анатолий Отян
Страница: 59 из 117Ну не тряпка жея. Завтра скажу бугру – нет и всё. А смогу ли? Смогу!".- решил Петро и пошёл в дом.
Катерина стелила постель, заменив простыни, потому что ей казалось, что она об них измажется после чужих прикосновений. Петро уже больше месяца спал на кушетке – Катерина его к себе в постель не пускала.
Петро долго не мог уснуть, крутился.
– Кать, а, Кать!
– Чего тебе?
– Плохо мне здесь спать, бока болят.
Катерина хихикнула и милостиво сказала:
– Ну иди сюда мой дурачок..
Петро встал и нырнул в горячие объятия жены.
Дзюба пришёл на работу с глубокого похмелья сразу на очередной объект, где работала бригада,. Вчера в его доме собрался шалман.
"Девушка" Людка принесла трёхлитровый бутыль бормотухи собственного приготовления и демонстрировала его крепость тем, что налила её в блюдце, подожгла и над блюдцем поднялся почти невидимое голубоватое пламя. Запахло спиртом и сивухой.
– Молодец, Люська! – белобрысый красивый парень, на лице которого ещё не обозначились следы алкоголизма, обнял Людку за плечи.
Она движением плеча, как бы стряхнула его руку, а Дзюба глянул из-подо лба на парня:
– Цыган, не лезь поперед батька в пекло.
– Да я так просто.
– Да, Микола, у Любки там точно пекло. Я прошлый раз чуть не сгорел, – подметил парень по прозвищу Мандалина или сокращённо Манда.
– Чего ты брешешь, – заявила Людка, – с твоими дровами не только пекло не нагреешь, картошку не сваришь.
Катерина стелила постель, заменив простыни, потому что ей казалось, что она об них измажется после чужих прикосновений. Петро уже больше месяца спал на кушетке – Катерина его к себе в постель не пускала.
Петро долго не мог уснуть, крутился.
– Кать, а, Кать!
– Чего тебе?
– Плохо мне здесь спать, бока болят.
Катерина хихикнула и милостиво сказала:
– Ну иди сюда мой дурачок..
Петро встал и нырнул в горячие объятия жены.
Дзюба пришёл на работу с глубокого похмелья сразу на очередной объект, где работала бригада,. Вчера в его доме собрался шалман.
"Девушка" Людка принесла трёхлитровый бутыль бормотухи собственного приготовления и демонстрировала его крепость тем, что налила её в блюдце, подожгла и над блюдцем поднялся почти невидимое голубоватое пламя. Запахло спиртом и сивухой.
– Молодец, Люська! – белобрысый красивый парень, на лице которого ещё не обозначились следы алкоголизма, обнял Людку за плечи.
Она движением плеча, как бы стряхнула его руку, а Дзюба глянул из-подо лба на парня:
– Цыган, не лезь поперед батька в пекло.
– Да я так просто.
– Да, Микола, у Любки там точно пекло. Я прошлый раз чуть не сгорел, – подметил парень по прозвищу Мандалина или сокращённо Манда.
– Чего ты брешешь, – заявила Людка, – с твоими дровами не только пекло не нагреешь, картошку не сваришь.