JК
Реинкарнация наоборот :: Белов Руслан
Страница: 37 из 54И вдруг вспомнил – сегодня, 7-го мая исполнилось ровно семь лет с того самого дня, как он, граф Людвиг ван Шикамура последний раз поколотил свою супругу!
Звуки шаговпалача стихали. Граф хотел броситься вслед – забыл сказать, чтобы не делали высокой прически и вовсе не пудрили.
– Ладно, догадаются сами, – вздохнул он и уставился в портрет прадедушки, прославившегося на весь кантон величественными верлибрами, а также парными котлетками из заблудившихся в его лесах детишек. – А если не догадаются, то пожалеют об этом. Кстати, надо людей нанимать – опять замок обезлюдел. И ехать за слугами придется уже к озеру. В ближайших деревнях дураков уже нет... И жадных".
* * *
Переодевшись к ужину с помощью единственного оставшегося в живых постельничего, граф перешел в малую гостиную. Сел в тяжелое кресло, стоявшее напротив огромного, в полтора человеческих роста портрета супруги Изабеллы фон Вагенштейн.
Они мучили друг друга двадцать пять лет...
– Да, целых двадцать пять лет, Изабелла... – сказал граф вслух, поражаясь величине промежутка времени, затраченного на ссоры, драки, оскорбления, и бесчисленные покушения на убийство. – Целых двадцать пять лет ты была единственной целью моих тлетворных устремлений, целых двадцать пять лет ты, единственная, поглощала зло, ежеминутно возникающее во мне... Сколько же народу ты спасла?..
Граф задумался, закусив губу, затем поискал в кармашке жилетки записную книжку, нашел, внимательно полистал странички... Найдя искомое, принялся, шевеля губами, считать в уме.
– Триста семьдесят четыре человека за семь лет без Изабеллы, – наконец, сказал он себе.
Звуки шаговпалача стихали. Граф хотел броситься вслед – забыл сказать, чтобы не делали высокой прически и вовсе не пудрили.
– Ладно, догадаются сами, – вздохнул он и уставился в портрет прадедушки, прославившегося на весь кантон величественными верлибрами, а также парными котлетками из заблудившихся в его лесах детишек. – А если не догадаются, то пожалеют об этом. Кстати, надо людей нанимать – опять замок обезлюдел. И ехать за слугами придется уже к озеру. В ближайших деревнях дураков уже нет... И жадных".
* * *
Переодевшись к ужину с помощью единственного оставшегося в живых постельничего, граф перешел в малую гостиную. Сел в тяжелое кресло, стоявшее напротив огромного, в полтора человеческих роста портрета супруги Изабеллы фон Вагенштейн.
Они мучили друг друга двадцать пять лет...
– Да, целых двадцать пять лет, Изабелла... – сказал граф вслух, поражаясь величине промежутка времени, затраченного на ссоры, драки, оскорбления, и бесчисленные покушения на убийство. – Целых двадцать пять лет ты была единственной целью моих тлетворных устремлений, целых двадцать пять лет ты, единственная, поглощала зло, ежеминутно возникающее во мне... Сколько же народу ты спасла?..
Граф задумался, закусив губу, затем поискал в кармашке жилетки записную книжку, нашел, внимательно полистал странички... Найдя искомое, принялся, шевеля губами, считать в уме.
– Триста семьдесят четыре человека за семь лет без Изабеллы, – наконец, сказал он себе.