Река жизни   ::   Куприн Александр Иванович

Тогда Арсений наденет белую кавказскую папаху на голову и темно-синее пенсне на нос, будет куражиться в трактире напротив, пока весь не пропьется, а под конец загула будет горько плакать перед равнодушным половым о своей безнадежной любви к Фридриху и будет угрожать смертью поручику Чижевичу. Протрезвившись, он явится в "Сербию" и упадет хозяйке в ноги. И она опять примет его, потому что новый швейцар, заменивший Арсения, уже успел за этот короткий срок обворовать ее, напиться, и наскандалить, и даже попасть в участок.

- Ты что? С парохода? - спрашивает Анна Фридриховна.

- Да. Привел шесть богомольцев. Насилу отнял у Якова и; "Коммерческой". Он уже их вел, а я подошел к одному и говорю на ухо: "Мне, говорю, все равно, идите хочь куда хотите, а как вы люди в здешних местах неизвестные и мне вас ужасно жалко, то я вам скажу, чтобы вы лучше за этим человеком не ходили, потому что у них в гостинице на прошлой неделе богомольцу одному подсыпали порошку и обокрали". Так и увел их. Яков потом мне кулаком издальки грозился. Кричит: "Ты постой у меня, Арсений, я тебе еще споймаю, ты моих рук не убежишь!" Но только я ему и сам, если придется...

- Ладно! - прерывает его хозяйка. - Большое мне дело до твоего Якова. По скольку сговорились?

- По тридцать копеек. Ей-богу, барыня, как ни уговаривал, больше не дают.

- У, дурень ты, ничего не умеешь. Отведи им номер второй.

- Всех в один?

- Дурак: нет, каждому по два номера. Конечно, в один. Принести им матрацев, из старых, три матраца принести.