Реквием по монахине   ::   Фолкнер Уильям

Нэнси. Да, вот они, из-за них все это горе и несчастье. Не будь у вас коробки с бриллиантами и мужа, у которого в кармане брюк можно найти две тысячи долларов, пока он спит, этот человек не стал бы продавать вам письма. Может, если б я не взяла и не спрятала этот сверток, вы отдали бы ему деньги до того, как решились на это. Или, может, если б я просто отдала сверток и взяла письма, или если вынести этот сверток к машине, где он сидит, и сказать: «Вот, на, получай свои деньги…»

Темпл. Попытайся. Возьми отнеси, увидишь. Если подождешь, пока я кончу укладываться, можешь заодно отнести сумку.

Нэнси. Я знаю, Теперь дело не в письмах. Может, и не только теперь. Оно давно было в том, кто написал такие письма, что они восемь лет спустя еще могут вызвать горе и несчастье. Дело совсем не в письмах. Вы могли забрать их в любое время, он сам дважды отдавал…

Темпл. Что тебе удалось разнюхать?

Нэнси. Все. Вы могли получить их назад даже без денег и бриллиантов. Женщине это ни к чему. Ей только нужно быть женщиной, чтобы добиться от мужчины всего, чего хочешь. Могли сделать это здесь, прямо в доме, даже не отправляя мужа на рыбалку.

Темпл. Прекрасный образец шлюхиной морали. Но если я могу сказать «шлюха», можешь и ты, не так ли? Возможно, единственная разница между нами в том, что я не хочу быть шлюхой в доме своего мужа.

Нэнси. Я говорю не о вашем муже. Даже не о вас. Я говорю о двух маленьких детях.

Темпл.