JК
Ричард Львиное Сердце :: Юлет Морис
Страница: 166 из 436Так Ричард и вправду сделается Красным Графом, а прокаженный ведь предупреждал ее, чтоб она опасалась графской шапочки и ложа.
Опасаться их она могла, конечно, но как их избежать? Она уже успела испытать на себе, что Ричард — глава над нею. Год тому назад она подчинила его своей воле в Темной Башне. Но с тех пор он вертел ею, делил из нес, что угодно: стояло ему кивнуть — и она тотчас же исполняла ею волю. С тяжелым сердцем прибыла она поджидать его в черноватый городок Анжер, гнездившийся на аспидных скалах.
Их встреча у многих вызвала слезы на глазах. Жанна пала к стопам супруга, обняла его колени и не могла ни вымолвить слова, ни оторваться взглядом от него. А он, такой царственно прекрасный, поднял и прижал ее к своей груди, гладил ее личико, целовал ее глазки и скорбные уста.
— Дитя! Рада ли ты мне? — повторял он, спрашивая все о том же, что ему было хорошо известно, как это делают влюбленные.
— О, Ричард!.. О, Ричард! — только и могла бедняжка проронить в ответ.
Да, бедняжка, конечно, не в смысле этих слов новобрачной, а в смысле той страсти, что лишает человека дара слова.
Все муки самообвинения, страха за него, недоверия, сознания коварного рока слышались в этих рыдающих словах: «О, Ричард!.. О, Ричард!»
Голос вернулся к ней лишь среди ночи, когда они остались одни. Тогда, считая эти минуты самыми подходящими, Жанна принялась умолять его, нежно лаская его подбородок, между тем как он обвивал ее шею рукой. Все женские чары были в ее власти в эту ночь; но его новое намерение было решением мужчины.
Опасаться их она могла, конечно, но как их избежать? Она уже успела испытать на себе, что Ричард — глава над нею. Год тому назад она подчинила его своей воле в Темной Башне. Но с тех пор он вертел ею, делил из нес, что угодно: стояло ему кивнуть — и она тотчас же исполняла ею волю. С тяжелым сердцем прибыла она поджидать его в черноватый городок Анжер, гнездившийся на аспидных скалах.
Их встреча у многих вызвала слезы на глазах. Жанна пала к стопам супруга, обняла его колени и не могла ни вымолвить слова, ни оторваться взглядом от него. А он, такой царственно прекрасный, поднял и прижал ее к своей груди, гладил ее личико, целовал ее глазки и скорбные уста.
— Дитя! Рада ли ты мне? — повторял он, спрашивая все о том же, что ему было хорошо известно, как это делают влюбленные.
— О, Ричард!.. О, Ричард! — только и могла бедняжка проронить в ответ.
Да, бедняжка, конечно, не в смысле этих слов новобрачной, а в смысле той страсти, что лишает человека дара слова.
Все муки самообвинения, страха за него, недоверия, сознания коварного рока слышались в этих рыдающих словах: «О, Ричард!.. О, Ричард!»
Голос вернулся к ней лишь среди ночи, когда они остались одни. Тогда, считая эти минуты самыми подходящими, Жанна принялась умолять его, нежно лаская его подбородок, между тем как он обвивал ее шею рукой. Все женские чары были в ее власти в эту ночь; но его новое намерение было решением мужчины.