JК
В Петербург со своими бандитами (Лекарство от хандры, Нас разбудят не ангелы) :: Клюева Варвара
Страница: 3 из 361Что же касается аутотравм, то я никогда не была склонна к саморазрушению.
Ах, как велико искушение представить себя жертвой всеобщего непонимания этакой ранимой, но гордой душой, прячущей от равнодушного мира скорбные слезы. Единственно природная честность - черт бы ее побрал! - удерживает мою руку от создания этого восхитительного, хотя и несколько неточного автопортрета. Оцените же мои мужество и волю: я отвергаю соблазн.
С самого детства, сколько себя помню, я вышивала на своем знамени девиз: "Независимость". Таково мое кредо, мой образ жизни, моя религия, наконец. Но всякая религия подразумевает жертвоприношения, и моя не исключение. На ее алтарь пришлось бросить такие естественные женские свойства, как сентиментальность, беззащитность и уязвимость, - ведь трудно назвать независимым человека, которого ничего не стоит обидеть или унизить. В конце концов терпеливо наращиваемый мною панцирь обрел прочность брони, оградил душу надежнее, чем створки раковины, скрывающие нежное тельце моллюска. И прошло немало времени, прежде чем я обнаружила все же его слабое место.
Как показывают многочисленные исторические примеры, обрести полную независимость и сохранить при этом человечность под силу только святому отшельнику, да и то не всякому. Будде, Франциску Ассизскому и, быть может, еще нескольким мудрецам это, безусловно, удалось, остальные же случаи представляются мне спорными. Несомненно одно: живя в миру, такого совершенства не достичь.
Ах, как велико искушение представить себя жертвой всеобщего непонимания этакой ранимой, но гордой душой, прячущей от равнодушного мира скорбные слезы. Единственно природная честность - черт бы ее побрал! - удерживает мою руку от создания этого восхитительного, хотя и несколько неточного автопортрета. Оцените же мои мужество и волю: я отвергаю соблазн.
С самого детства, сколько себя помню, я вышивала на своем знамени девиз: "Независимость". Таково мое кредо, мой образ жизни, моя религия, наконец. Но всякая религия подразумевает жертвоприношения, и моя не исключение. На ее алтарь пришлось бросить такие естественные женские свойства, как сентиментальность, беззащитность и уязвимость, - ведь трудно назвать независимым человека, которого ничего не стоит обидеть или унизить. В конце концов терпеливо наращиваемый мною панцирь обрел прочность брони, оградил душу надежнее, чем створки раковины, скрывающие нежное тельце моллюска. И прошло немало времени, прежде чем я обнаружила все же его слабое место.
Как показывают многочисленные исторические примеры, обрести полную независимость и сохранить при этом человечность под силу только святому отшельнику, да и то не всякому. Будде, Франциску Ассизскому и, быть может, еще нескольким мудрецам это, безусловно, удалось, остальные же случаи представляются мне спорными. Несомненно одно: живя в миру, такого совершенства не достичь.