Рикша-призрак   ::   Киплинг Редьярд Джозеф

И все-таки иногда, в тёмные, бессонные ночи, я начинал думать, что мог бы относиться к ней с большей добротой. Но это уж действительно «галлюцинация». Не мог же я любить её насильно или притворяться, что люблю. Это было бы нечестно относительно нас обоих.

В последний год мы опять встретились — в то же самое время, как прежде. Те же надоедливые возгласы и те же краткие ответы с моей стороны. Наконец, я должен был дать ей ясно понять всю нелепость и безнадёжность её попыток вернуть прежние отношения. К концу сезона мы разошлись окончательно в разные стороны; ей трудно стало видеться со мной, так как я был отвлечён новым, захватившим меня интересом. Когда я спокойно вспоминаю теперь в моей больничной комнате сезон 1884 года, он представляется мне призрачной ночью, где свет и тени фантастически перемешиваются. Моё увлечение маленькой Китти Маннеринг; мои надежды, сомнения, страх; наши продолжительные поездки вдвоём; моё трепетное признание; её ответ; и потом опять это видение — бледное лицо, мелькающее в рикше с чёрными и белыми ливреями, которое я поджидал когда-то с таким нетерпением; движение руки м-с Вессингтон, обтянутой перчаткой; и, когда мы встречались с ней наедине, что было очень редко, её грустный, монотонный призыв. Я любил Китти Маннеринг, честно, искренне любил её, и вместе с ростом моей любви к ней росла во мне ненависть к Агнессе. В августе Китти и я были обручены.