JК
Родная кровь :: Кнорре Федор
Страница: 71 из 71На мгновение задержался, ухватив его за плечо, и доверчиво заглянул в глаза. В голосе его слышалась почти нежность.
- Глупое ты Козлище, какой там характер? Разве мне сейчас до характера?
Он быстро прошел по коридору, поднялся по закрытому трапу, потом по второму и, выйдя на палубу, начал подниматься по открытому к последней, третьей палубе.
Капитан надвинул на голову фуражку и посторонился, давая Федотову место на мостике.
На пригорке у березы, плечом к плечу, стояли двое. В высоко поднятой руке Сони трепетал по ветру знакомый пестрый шарфик, точно сигнал "счастливого плаванья". Заметив Федотова, она торжествующе взмахнула шарфом и повела, закрутив его у себя над головой восьмеркой. Эрик начал степенно, да вдруг замахал шапкой весело, отчаянно, по-мальчишески.
Федотов, слегка перегнувшись через перила, радуясь, что лица его никто сейчас не видит ни с берега, ни с борта парохода, приподнял фуражку над головой и плавно покачивал ею в воздухе до тех пор, пока с парохода еще можно было разглядеть все уменьшавшиеся фигурки ребят.
Наконец только Сонин шарф над обрывом по временам на взмахе мелькал белым пятнышком в густеющей синеве сумерек. В небе было еще совсем светло, оттуда несся гул самолетов, и там двигались две сверкающие точки, оставляя за собой параллельный след, точно взрыхленную белую лыжню по голубому полю..
1962
- Глупое ты Козлище, какой там характер? Разве мне сейчас до характера?
Он быстро прошел по коридору, поднялся по закрытому трапу, потом по второму и, выйдя на палубу, начал подниматься по открытому к последней, третьей палубе.
Капитан надвинул на голову фуражку и посторонился, давая Федотову место на мостике.
На пригорке у березы, плечом к плечу, стояли двое. В высоко поднятой руке Сони трепетал по ветру знакомый пестрый шарфик, точно сигнал "счастливого плаванья". Заметив Федотова, она торжествующе взмахнула шарфом и повела, закрутив его у себя над головой восьмеркой. Эрик начал степенно, да вдруг замахал шапкой весело, отчаянно, по-мальчишески.
Федотов, слегка перегнувшись через перила, радуясь, что лица его никто сейчас не видит ни с берега, ни с борта парохода, приподнял фуражку над головой и плавно покачивал ею в воздухе до тех пор, пока с парохода еще можно было разглядеть все уменьшавшиеся фигурки ребят.
Наконец только Сонин шарф над обрывом по временам на взмахе мелькал белым пятнышком в густеющей синеве сумерек. В небе было еще совсем светло, оттуда несся гул самолетов, и там двигались две сверкающие точки, оставляя за собой параллельный след, точно взрыхленную белую лыжню по голубому полю..
1962