Родные и знакомые   ::   Киекбаев Джалиль Гиниятович

Парни посматривали в их сторону, стараясь издали определить, кто танцует, но разглядеть было непросто: круг плотно сомкнут, к тому же на девушках не привычная одежда, а праздничные платья, шали, хакалы [32] ; лица у них подрумянены. У иной девчонки хакал свисает до самых колен, ясно, что не свой — взят у матери, тётки или у енгэ. Но как бы там ни было, присутствие девушек украшало игры. Конечно же, каждый из парней держал на примете одну из них, не признаваясь в этом даже ближайшим друзьям. Только Талха крутился возле девушек, не делая секрета из того, на кого он имеет виды. Порой он врывался в их круг, как волк в отару, пытался сплясать, неуклюже помахивая полученным в качестве приза платочком. Едва Фатима вышла танцевать, он вновь разорвал девичий круг, начал приплясывать около неё. Фатима от унижения заплакала. Даже парни возмутились, а девушки побойчей накинулись на Талху:

— Абау [33] , страхила, уходи отсюда!

— Он же бешмет свой пришёл показать…

— Ай, какой бешмет! Конный спешится, а пеший ляжет, чтобы получше рассмотреть…

— Видим, видим — куда как богат!

— Только, на беду, когда умом наделяли, он за печкой спал.

— Иди вон к парням, пляши там!

Тем временем к девушкам подошёл Ахмади-кураист.

— Ну-ка, красавицы, покажите ваше искусство, — сказал он ласково. Зазвучал весёлый наигрыш. Но девушки застеснялись, сбились в кучку, потом вытолкнули дочку кураиста.

— Пусть Оркыя начнёт.

Оркыя залилась краской, кинулась обратно, но её не пустили.