Родственники   ::   Бондарев Ю В

- Жалеешь? Он лежачий? Не заметил! Дает интервью, полный дом гостей... бегает, смеется, произносит идиотские речи! Ты веришь, что он болен? Какой он лежачий?

- Вся его бодрость - самозащита и камуфляж, - ответил Алексей. - А вообще, наверно, рано, Никита, я рассказал тебе все. Но ты не похож на кисейную барышню, и я не мог тебе врать, когда ты спросил. Когда-нибудь ты должен был узнать. Но что бы ты хотел, брат, - суд над ним, тюрьму? Совершилось бы, как говорят, возмездие - и что? И все были бы удовлетворены? Знаешь, крови и мщения жажду - это уже опять возвращение черт те к чему, и пошла писать губерния. И пошли страсти-мордасти.

- Значит, равновесие? - усмехнулся Никита. - Значит, теория Валерия? Я слышал уже похожее. И что же?

- Какая к чертям теория равновесия! Понятия никакого о ней не имею, сказал Алексей, тяжело откидываясь на спинку сиденья. - Я говорю, с отцом особый случай. Знаю, что сама жизнь наказала его, когда он лежал со своим инфарктом.

- А если бы мать не вернулась?

- Вот что. Разреши насчет этого письма вмешаться мне, брат? Завтра я поеду к нему. Я хочу поговорить с ним о письме Веры Лаврентьевны. Но прошу тебя без меня ничего не делать. Тебе остыть надо, братишка, обдумать все. Иначе наделаешь глупостей, понял? Ты меня понял?

- Да, Алексей, я хочу прочитать письмо матери. Я хочу убедиться. Потому что обо мне идет речь.

- Поедем ко мне домой, - хмуро сказал Алексей.

Он зажег фары; выехали со двора.