Родственники   ::   Бондарев Ю В

- Это не так, - опять повторил с упрямством Никита охрипшим голосом.

- Позвольте, - вскрикнул тенорок Грекова, и его серебристые "молнии" на кармашках курточки змеисто заскользили перед лицом Никиты. - Вы забыли почерк своей матери? Что? Здесь подпись! Позвольте, позвольте!

И это неожиданное "позвольте", произнесенное Грековым с возмущением оскорбленного человека, которого неуважительно затолкали в толпе чужими локтями, и эти перекосившиеся на его курточке "молнии", и этот горьковатый запах вельвета, и колеблющийся, как доказательство, в его пальцах тетрадный листок, косо исписанный фиолетовыми чернилами, вдруг со злым отчаянием стиснули что-то в Никите. И с мелькнувшим чувством страха от того, что сейчас сделает, он заговорил, ужасаясь тому, что говорит:

- Вы струсили и предали мать... а вы хотите, чтобы она вам все простила! Она в бессознании вам... Она уже не знала, что пишет, а вы думаете, что это доказательство. Вы думаете, я не знаю, что вы сделали с матерью... Вы ее предали... Вы ее никогда не любили, вы ненавидели ее!..

Он говорил и слышал дрожь своего голоса, ставшего незнакомым, обрывистым, ватным, чувствовал оглушительные удары крови в ушах, туманно видел искаженное, белым пятном отпрянувшее куда-то в белесую дымку лицо Грекова.