Родственники   ::   Бондарев Ю В

Но в эту минуту мать пыталась улыбаться ему сквозь слезы, а они все блестели в ее неправдоподобно напряженных и синих сейчас, как васильки, глазах, и она договорила странно:

- Скажи, ты снисходителен к людям? Ты им прощаешь?

- Мама, зачем ты говоришь это? - сказал он, понимая, что не имеет права раздражаться на нее, и пошел к столу, с минуту постоял там, потом сдержанно сказал: - Я не люблю давать себя в обиду... У меня достаточно крепкие кулаки. Не божий одуванчик, мама.

- Кулаки? - слабым криком отозвалась мать. - Никита... Мальчик ты мой!..

И она опустилась на стул, качая из стороны в сторону головой, прижимая пальцы к глазам; затем выпрямилась.

- Прости, пожалуйста, - чужим голосом сказала мать.

А он с тревожной ясностью вспомнил о периодических приступах ее болезни в последнее время и о том, что она уже неделю проходила обследования у врачей, и его испугал этот ставший фальшивым ее голос.

- Мама, что они сказали?

- Прости меня, пожалуйста, - повторила мать тем же измененным голосом и, непонятно зачем торопясь, пошла к двери в свою комнату, а когда закрывала дверь и оглянулась в сторону Никиты, на лице ее мелькнуло выражение обнаженного страха.

- Прости меня, - разбитым голосом повторила она в третий раз, за прикрытой дверью, и скрипнули пружины дивана: она, видимо, легла. - Я отдохну немного. Я как-то устала. Не входи, пожалуйста, я разденусь.