JК
Роман о девочках :: Высоцкий Владимир Семенович
Страница: 2 из 9А на рынке уже шастают кодлы обворованных соседей и высматривают своих голубей, и кто знает – может и у них братья на «Калибре» работают, а годочков им пока еще до шестнадцати, так что больших сроков не боятся, ножи носить – по нервам скребет, могут и пырнуть по запарке, да в горячке.
– Сколько хочешь за пару?
– 150.
– А варшавские почем?
– Одна цена.
– А давно они у тебя? – И уже пододвигаются потихоньку и берут в круг и сплевывают сквозь зубы, уже бледнеют и подрагивают от напряжения и предчувствия… Уже мошонки подобрались от страха-то, и в уборную хочется, и рученьки потные рукоятки мнут.
Вот тут-то и проявлял коллега невиданное чутье и находчивость. Чуял он – если хозяева ворованных голубей. И тогда начинал подвывать, пену пускал, рвал от ворота рубаху и кричал с натугой, как бы страх свой отпугивая.
– Нате, волки позорные, берите всех, – и совал шпанцирей и монахов опешившим врагам своим. Еще он успевал вставить, обиженно хныкая:
– Сами только взяли по 120 у Шурика Малюшеки.
Мал был Колька коллега и удал уже, и хитер, и смекалист. Назвал он имя известного его врагам голубятника, жившего поблизости с обворованными.
– Ну, ты артист! – восхищался Сопеля, когда удавалось вырваться, потому что вся ватага устремлялась на поиски Шурика и, возможно, найдя его, била нещадно.
– Артист ты, – заикаясь, повторял Ленька, – и где ты так наб– латыкался. Я уже чуть было рыжему не врезал. А тут ты как раз заорал. Ну ты, коллега, даешь!
Вырос Колька во дворе, жил во дворе, во дворе и влюбился.
– Сколько хочешь за пару?
– 150.
– А варшавские почем?
– Одна цена.
– А давно они у тебя? – И уже пододвигаются потихоньку и берут в круг и сплевывают сквозь зубы, уже бледнеют и подрагивают от напряжения и предчувствия… Уже мошонки подобрались от страха-то, и в уборную хочется, и рученьки потные рукоятки мнут.
Вот тут-то и проявлял коллега невиданное чутье и находчивость. Чуял он – если хозяева ворованных голубей. И тогда начинал подвывать, пену пускал, рвал от ворота рубаху и кричал с натугой, как бы страх свой отпугивая.
– Нате, волки позорные, берите всех, – и совал шпанцирей и монахов опешившим врагам своим. Еще он успевал вставить, обиженно хныкая:
– Сами только взяли по 120 у Шурика Малюшеки.
Мал был Колька коллега и удал уже, и хитер, и смекалист. Назвал он имя известного его врагам голубятника, жившего поблизости с обворованными.
– Ну, ты артист! – восхищался Сопеля, когда удавалось вырваться, потому что вся ватага устремлялась на поиски Шурика и, возможно, найдя его, била нещадно.
– Артист ты, – заикаясь, повторял Ленька, – и где ты так наб– латыкался. Я уже чуть было рыжему не врезал. А тут ты как раз заорал. Ну ты, коллега, даешь!
Вырос Колька во дворе, жил во дворе, во дворе и влюбился.