Роман о любви и терроре, или Двое в Норд-Осте   ::   Тополь Эдуард

И после этого я поплелась на выход. Там чеченец лежал, у двери, я через него перешагнула. И меня передали другому нашему, который стоял в фойе у выбитых стеклянных дверей. Он мне говорит: «Идите туда, быстро!» Правда, не на вы, там не до церемоний. К тому же темнота, но он мне фонариком посветил, и я зашла в какое-то помещение, во флигель, который, оказывается, гей-клуб чуть ли не зятя Аллы Пугачевой. Там был полный беспорядок: круглые столы, стулья, сцена для оркестра, музыкальные инструменты – все перевернуто. И я практически первой туда пришла. А после меня стали приходить кто своими ногами, а кого приносить в таком виде, что я думала: они уже не живые. И всех стало выворачивать…

Потом появился какой-то молодой человек с автоматом и говорит:

– Все, кто может идти, пойдемте за мной.

И мы за него уцепились – первой какая-то девушка, я за нее ухватилась, за меня – еще кто-то. И так – цепочкой – он повел нас к машинам. Я иду по лужам, шатаюсь, мерзну в одной блузке и думаю: «Я живу, я живу, я живу!» Надо было пройти «Норд-Ост» и газом потравиться, чтобы выйти из депрессии и понять, что же такое жизнь…

Марат Абдрахимов:

Когда пошли эти выстрелы, я проснулся и понял, что все, никакого Казанцева не будет. Это очередной блеф. В принципе, где-то подспудно мы знали, что на поводу у террористов никто не пойдет, все равно все закончится штурмом. И боялись взрыва. Других вариантов мы не видели: либо взрыв, либо штурм. Либо и то и другое вмеcте – штурм и взрыв.