В доме напротив   ::   Сименон Жорж

Тогда он покажет ей снимки базаров в Стамбуле с тысячью ларьков, набитых доверху товаром… А видела она когда-нибудь, как на улице жарят на вертеле цельную тушу теленка? За несколько пиастров можно набрать полнуютарелку телятины!

Сколько раз в месяц удавалось ей поесть мяса? А ведь в ее возрасте как раз и формируется женский организм! Ее маленькие груди уже чуть-чуть отвисли. Кожа была очень белой.

Почему она так категорически отвечала ему? Почему она всегда была настороже? Как было бы просто стать добрыми друзьями, говорить друг с другом искренне, от всего сердца! И почему она смотрела на него с таким любопытством, даже, как ему иногда казалось, со скрытой жалостью, когда он сжимал ее в объятиях? У него подчас слезы выступали на глазах при мысли, что вот они здесь вместе, лежат, тесно прижавшись друг к другу, а она почти холодно спрашивает его:

— Что это с вами, Адиль бей?

Тем хуже для нее! Долго это тянуться не может! Она уже стала другой, увеличились темные круги под глазами. Теперь Соня вздрагивала, когда он неожиданно подходил к ней. Зимой она ходила все в том же черном платье, что и летом, в той же шляпке и тоненьком прошлогоднем шевиотовом пальтишке. Два или три раза он заставал ее в консульстве за вязанием шерстяных перчаток. Женщины, ходившие в бар, были более упитанными. Но ведь Джон как-то раз сказал ему, что после двух-трех месяцев работы их отсылали обратно в Москву, чтобы они здесь не завели друзей.

А одну из них пристрелили — это тоже Джон рассказал, — потому что она была слишком откровенна с бельгийским морским офицером. Адиль бей забыл сказать об этом Соне.

Она, должно быть, знала об этом. Она же все знала.