JК
Роман :: Сорокин Владимир Георгиевич
Страница: 39 из 130 – Роман повернулся к подошедшей старухе и вдруг заметил, чтовсе окна Борисова дома наглухо закрыты ставнями.
– А что, Петр, брат твой, не живет здесь? – спросил он, в то время как старуха снова повторила своим скрипучим голосом: «Здравствуйте, батюшка».
Широкое лицо Петра приняло выражение унылого безразличия, по которому Роман, еще не услыхав ответа, понял, что отвечал на этот вопрос Петр уже не однажды.
– Так он ведь помер у прошлом годе.
– Умер? – искренне удивленно проговорил Роман, глядя в маленькие глаза Петра.
– Помер, помер, батюшка, царство ему небесное, – заскрипела старуха, крестясь и морща маленькое белесое личико. Руки и голова у нее мелко тряслись, словно держались на нитках.
– Отчего же?
– Так от дифтериту. – Петр кивнул одному из крутящих себе цигарки мужиков, и тот подал ему лежащий прямо на дровах тулуп.
– А что же доктор ваш, Клюгин?
– Ну, дохтур… – равнодушно протянул Петр, набрасывая тулуп на свои голые плечи. – Коли б дохтур был, рази ж они померли.
– Кто они?
– Так Борис, Марья, да младшой их.
– Что, и Марья умерла?
– И Марья, и Марья-то сердешная, батюшка, прости Господи, – всхлипывая, тряслась старуха, опершись на клюку.
– Они ведь как, дохтур-то, – развел руками Петр, подступая к Роману и не обращая внимания на причитания старухи, – у них ведь тоже оказия вышла: мать пралич разбил у городе, так Андрей-то Викторович и поехали. А как же, все-таки мать, не кто-нибудь.
– А что, Петр, брат твой, не живет здесь? – спросил он, в то время как старуха снова повторила своим скрипучим голосом: «Здравствуйте, батюшка».
Широкое лицо Петра приняло выражение унылого безразличия, по которому Роман, еще не услыхав ответа, понял, что отвечал на этот вопрос Петр уже не однажды.
– Так он ведь помер у прошлом годе.
– Умер? – искренне удивленно проговорил Роман, глядя в маленькие глаза Петра.
– Помер, помер, батюшка, царство ему небесное, – заскрипела старуха, крестясь и морща маленькое белесое личико. Руки и голова у нее мелко тряслись, словно держались на нитках.
– Отчего же?
– Так от дифтериту. – Петр кивнул одному из крутящих себе цигарки мужиков, и тот подал ему лежащий прямо на дровах тулуп.
– А что же доктор ваш, Клюгин?
– Ну, дохтур… – равнодушно протянул Петр, набрасывая тулуп на свои голые плечи. – Коли б дохтур был, рази ж они померли.
– Кто они?
– Так Борис, Марья, да младшой их.
– Что, и Марья умерла?
– И Марья, и Марья-то сердешная, батюшка, прости Господи, – всхлипывая, тряслась старуха, опершись на клюку.
– Они ведь как, дохтур-то, – развел руками Петр, подступая к Роману и не обращая внимания на причитания старухи, – у них ведь тоже оказия вышла: мать пралич разбил у городе, так Андрей-то Викторович и поехали. А как же, все-таки мать, не кто-нибудь.