Россия молодая. Книга вторая   ::   Герман Юрий

Расстегнув кафтан, он снял треуголку, положил ее возле себя, с наслаждением стал вдыхать добрый запах трав, щурился на далекие рощицы, прикидывал, где по берегу — за кустами, меж деревьями — еще расставить пушки, где спрячет мужиков-охотников, зверовщиков, что в лет не промахнутся по алтыну.

Карбас шел ходко, матросы молодыми голосами пели песню, которую Сильвестр Петрович еще не слыхивал. Он вслушался:

По чисту-полю Ермак, да по синю-морю,

Разбивал же Ермак все бусы-корабли,

Татарские, армянские, басурманские,

А и больше того — корабли государевы!

Государевы кораблики без приметушек,

Да без царского они без ербычка…

— Что за песня? — спросил Сильвестр Петрович, обернувшись к рулевому.

— А кто знает! — ответил матрос Степушкин. — Поют ее, господин капитан-командор, на Марковом острову трудники, как вечер, так и поют. Был будто бы Ермак Тимофеевич, покорил казак Сибирь для Руси, — вот про него песня и сложена…

Матросы пели задумчиво, не торопясь, в полную грудь:

Тут возговорил Ермак — сын Тимофеевич:

— Ой, ты гой еси, ты врешь, собака!

Без суда, без допроса хочешь Ермака вешать!

Богатырская сила в нем разгоралася,

Богатырская кровь в нем подымалася.

Вынимал он из колчана саблю острую,

Он срубил-смахнул боярину буйну голову,

Буйная его головушка от плеч отвалилася,

Да по царским залушкам покатилася…

Иевлев нахмурился, хотел стукнуть тростью, чтобы перестали петь о том, как срублена голова боярину, но вспомнил о воеводе — князе Прозоровском — и ничего не сказал. Думал с горечью: «Небось, они куда поболее о нем знают, нежели я.