JК
Россия молодая. Книга вторая :: Герман Юрий
Страница: 56 из 755Молельщик тоже — кланяется али крестится, а перед ним иродовы дочки в ликах пляшут, манят, узывают, свиристят; один глупый так замолился, что за ними из зимовья ушел, да в скалах и замерз. Пальцы щепотью, а сам на девок смотрит, — вишь, чего творят… Тут, Сильвестр Петрович, я тебе скажу, перво-наперво — работа. Чтобы ни тебе спящего, ни тебе молящего, ни тебе задумчивого. Я завсегда им так говорил: домой возвернемся — там грехи отмолим, там отоспимся, там думы все какие есть подумаем. А тут, други мои горькие, живота надобно своего сохранить…
— Дрался? — спросил Иевлев с любопытством.
— Было. Дрюк у меня завелся… Въедешь случаем…
— Обижались? — спросила Маша.
— Какая на меня обида может быть? Для ихней же пользы!
— Я бы обиделся… — сказал Сильвестр Петрович.
— Ты господин, в тебе спесь играет, а мы люди простые, с умом живем.
— Ладно об иродовых дочках! — сказал Семисадов. — То все — пустое. Про кузню сказывай, как кузню строили!
— Не пустое про дочек! — сказал Рябов. — Ты на Груманте сам бывал, как же пустое? Который на Новую Землю хаживал али на Грумант, тот знает. Пустое! Экой быстрый!
Он набил трубочку, крепко затянулся, вспоминая, покачал головой:
— Кузня! Горе была, а не кузня, однако много добра мы от нее имели. Перво-наперво нашли два камня, один — наковальня, другой — молот. Тем молотом отковали из крюка молоток добрый. Девять ден ковали, все руки в кровь отбили, а сделали.
— Дрался? — спросил Иевлев с любопытством.
— Было. Дрюк у меня завелся… Въедешь случаем…
— Обижались? — спросила Маша.
— Какая на меня обида может быть? Для ихней же пользы!
— Я бы обиделся… — сказал Сильвестр Петрович.
— Ты господин, в тебе спесь играет, а мы люди простые, с умом живем.
— Ладно об иродовых дочках! — сказал Семисадов. — То все — пустое. Про кузню сказывай, как кузню строили!
— Не пустое про дочек! — сказал Рябов. — Ты на Груманте сам бывал, как же пустое? Который на Новую Землю хаживал али на Грумант, тот знает. Пустое! Экой быстрый!
Он набил трубочку, крепко затянулся, вспоминая, покачал головой:
— Кузня! Горе была, а не кузня, однако много добра мы от нее имели. Перво-наперво нашли два камня, один — наковальня, другой — молот. Тем молотом отковали из крюка молоток добрый. Девять ден ковали, все руки в кровь отбили, а сделали.