JК
Россия молодая. Книга 1 :: Герман Юрий Павлович
Страница: 295 из 822Там видно будет. Может, с прошествием времени и упросим... Нынче – без пользы просить, больно гневен. Афанасий владыко заступился – не помогло...
Крыков вновь сел, задумался. Иевлев утешал его, он будто и не слушал. Потом, не простившись, ушел.
– Афанасий Петрович! – крикнул ему вслед Рябов.
Но бывший поручик не ответил. Шел березником – наискось, дышал тяжело, все думал одну и ту же думу: «Как же оно так? За что? Как теперь быть?»
Рябов пошел за ним, еще окликнул, Крыков опять не ответил.
Дождик перестал, возле дворца пускали потешные огни, в сером небе шипели змеи, метались драконы; треща, фыркая и стреляя, крутились цветастые колеса. Шхипер Уркварт, веселый, лоснящийся, очень довольный одержанными за один день победами, с запальным факелом в руке стоял возле крыльца. Рябов долго, не мигая, смотрел на него, потом разыскал Иевлева и попросил:
– Сильвестр Петрович, помоги!
– В чем?
– Есть у меня мальчонка один, вроде как бы в товарищах. Калечка он, хромуша. Забрали его монаси проклятые, посадили в подвал на смертное сидение. С ним рыбаки монастырские, народишко смелый, умелые мореходы...
– Ну?
– Вызволи царевым именем. В море пойдем – вспомнишь. Рыбаки – лучше не надо, а на иноземцев не надейся. Боцман Роблес, коли буря ударит, всех нас потопит. Наше морюшко знать надобно...
– Ты что меня, кормщик, пужаешь? Я не пугливый, – улыбаясь в темноте, сказал Иевлев.
– Не пугаю – правду сказываю.
Крыков вновь сел, задумался. Иевлев утешал его, он будто и не слушал. Потом, не простившись, ушел.
– Афанасий Петрович! – крикнул ему вслед Рябов.
Но бывший поручик не ответил. Шел березником – наискось, дышал тяжело, все думал одну и ту же думу: «Как же оно так? За что? Как теперь быть?»
Рябов пошел за ним, еще окликнул, Крыков опять не ответил.
Дождик перестал, возле дворца пускали потешные огни, в сером небе шипели змеи, метались драконы; треща, фыркая и стреляя, крутились цветастые колеса. Шхипер Уркварт, веселый, лоснящийся, очень довольный одержанными за один день победами, с запальным факелом в руке стоял возле крыльца. Рябов долго, не мигая, смотрел на него, потом разыскал Иевлева и попросил:
– Сильвестр Петрович, помоги!
– В чем?
– Есть у меня мальчонка один, вроде как бы в товарищах. Калечка он, хромуша. Забрали его монаси проклятые, посадили в подвал на смертное сидение. С ним рыбаки монастырские, народишко смелый, умелые мореходы...
– Ну?
– Вызволи царевым именем. В море пойдем – вспомнишь. Рыбаки – лучше не надо, а на иноземцев не надейся. Боцман Роблес, коли буря ударит, всех нас потопит. Наше морюшко знать надобно...
– Ты что меня, кормщик, пужаешь? Я не пугливый, – улыбаясь в темноте, сказал Иевлев.
– Не пугаю – правду сказываю.