JК
Россия молодая. Книга 1 :: Герман Юрий Павлович
Страница: 319 из 822А иноземцы те одно скаредное и богопротивное устремление имеют – как больше прибытку от нас получить и за тот прибыток еще вдесятеро нажиться...»
– Рыла скобленые, богомерзкие! – сказал Кузнец.
– Опять за свое! – рассердился Ватажников. – Скобленое, не скобленое – да разве в рылах дело?
«И в том иноземцев сравнить можно, – читал Молчан, – с боярином, который для своего прибытку ни перед каким грехом не остановится, почитай что и живота лишит оброчного своего, коли чего иметь за то злодейство вознамерится...»
Читали долго. Крыков слушал внимательно, потом вдруг спросил:
– Да что он за человек, который сии листы написал?
Молчан осторожно пожал плечами, скрутил тетрадь в трубку. За него ответил Ватажников:
– Кто написал, Афанасий Петрович, того человека мы не ведаем. А который листы дал, дабы прочитали, тот большого ума мужик. Учинен ему розыск, беглый он, сказывается Беспрозванным. Мастер искусный по рудному делу, да как вроде тебя заели его иноземцы, большое меж ними вышло несогласие, вплоть до бою. А как зачался бой, то и сказал сей мужик недозволенное слово. Ну, и ушел...
– Русский от иноземца из Москвы убег! – невесело усмехнулся Молчан. – То-то славно!
– А мы не убегли? – спросил Ватажников. – Да не от иноземца, от русского. Все они, собаки, одним миром мазаны...
Крыков, взяв у Молчана тетрадь, медленно просматривал писанные четким полууставом желтые листы плотной бумаги. Когда все перечитал сам, посоветовал:
– Спрячь, Павел Степанович, да не шути с тетрадью. Сии листы запрещенные именуются прелестными.
– Рыла скобленые, богомерзкие! – сказал Кузнец.
– Опять за свое! – рассердился Ватажников. – Скобленое, не скобленое – да разве в рылах дело?
«И в том иноземцев сравнить можно, – читал Молчан, – с боярином, который для своего прибытку ни перед каким грехом не остановится, почитай что и живота лишит оброчного своего, коли чего иметь за то злодейство вознамерится...»
Читали долго. Крыков слушал внимательно, потом вдруг спросил:
– Да что он за человек, который сии листы написал?
Молчан осторожно пожал плечами, скрутил тетрадь в трубку. За него ответил Ватажников:
– Кто написал, Афанасий Петрович, того человека мы не ведаем. А который листы дал, дабы прочитали, тот большого ума мужик. Учинен ему розыск, беглый он, сказывается Беспрозванным. Мастер искусный по рудному делу, да как вроде тебя заели его иноземцы, большое меж ними вышло несогласие, вплоть до бою. А как зачался бой, то и сказал сей мужик недозволенное слово. Ну, и ушел...
– Русский от иноземца из Москвы убег! – невесело усмехнулся Молчан. – То-то славно!
– А мы не убегли? – спросил Ватажников. – Да не от иноземца, от русского. Все они, собаки, одним миром мазаны...
Крыков, взяв у Молчана тетрадь, медленно просматривал писанные четким полууставом желтые листы плотной бумаги. Когда все перечитал сам, посоветовал:
– Спрячь, Павел Степанович, да не шути с тетрадью. Сии листы запрещенные именуются прелестными.