JК
Россия молодая. Книга 1 :: Герман Юрий Павлович
Страница: 410 из 822В этот же вечер Дес-Фонтейнес с невеселой усмешкой сказал полковнику, что если жизнь генерала продлится, о чем, разумеется, следует просить господа бога, тоРоссия будет иметь верного человека во всех ее грядущих испытаниях.
– А вы предполагаете, что здоровье генерала в опасности?
– Года... много пережито... горячность нрава...
– Да, он крайне горяч! – задумчиво произнес Снивин. – Крайне. С ним нелегко.
– Вам с ним особенно трудно.
– Что вы этим хотите сказать?
– Ничего, полковник, решительно ничего, кроме того, что вряд ли генерал слишком доволен вашей деятельностью здесь...
Снивин сурово промолчал.
7. ПЕРЕД ДАЛЬНЕЙ ДОРОГОЙ
В ночь на 26 августа Петр Алексеевич отдавал последние распоряжения Иевлеву и Апраксину, остающимся в Архангельске. Во дворце на Мосеевом острове набралось немного народу, все молодые; свитские постарше расположились на стругах и дощаниках, там было не так тесно и куда удобнее, чем во дворце. Под ровный дождик хорошо спалось на мягких перинах, под теплыми меховыми одеялами, да и пора была отоспаться за все миновавшие трудные дни.
В столовой палате дворца пахло сыростью, от долгих дождей протекала крыша, вода мерно капала на угол стола, мочила корабельные чертежи. Петр долго не замечал, потом рассердился. Погодя по крыше застучали сапоги, сиплый голос прокричал:
– Авдейко, топора подай, царь ругается...
– А вы предполагаете, что здоровье генерала в опасности?
– Года... много пережито... горячность нрава...
– Да, он крайне горяч! – задумчиво произнес Снивин. – Крайне. С ним нелегко.
– Вам с ним особенно трудно.
– Что вы этим хотите сказать?
– Ничего, полковник, решительно ничего, кроме того, что вряд ли генерал слишком доволен вашей деятельностью здесь...
Снивин сурово промолчал.
7. ПЕРЕД ДАЛЬНЕЙ ДОРОГОЙ
В ночь на 26 августа Петр Алексеевич отдавал последние распоряжения Иевлеву и Апраксину, остающимся в Архангельске. Во дворце на Мосеевом острове набралось немного народу, все молодые; свитские постарше расположились на стругах и дощаниках, там было не так тесно и куда удобнее, чем во дворце. Под ровный дождик хорошо спалось на мягких перинах, под теплыми меховыми одеялами, да и пора была отоспаться за все миновавшие трудные дни.
В столовой палате дворца пахло сыростью, от долгих дождей протекала крыша, вода мерно капала на угол стола, мочила корабельные чертежи. Петр долго не замечал, потом рассердился. Погодя по крыше застучали сапоги, сиплый голос прокричал:
– Авдейко, топора подай, царь ругается...