Россия молодая. Книга 1   ::   Герман Юрий Павлович

Здесь Швибер – немчин, на Вавчуге Баженин – свой. А толку что?

Молчан издали с ненавистью крикнул:

– От них дождешь! Наголодаешься, кнутами засекут, ручки-ножки повыдергивают, на страшный суд и предстать в таком виде будет соромно...

Сильвестр Петрович прищурился на чернобородого, косматого Молчана, спросил отрывисто:

– Кто таков?

– Человек божий, обшит кожей! – нагло ответил Молчан.

Так ничем и не кончилась беседа. Люди были измучены и ожесточены до крайности, все хотели с верфи уходить, об иноземных мастерах Николсе и Яне отзывались с ненавистью, Швибера сулили убить до смерти, ежели еще придет на верфь.

Ночью Сильвестр Петрович вернулся в пустой холодный воеводский дом, высек огня, зажег свечи, велел прислать дьяка с почтой и затопить печь. Когда дьяк вошел, Иевлев уже спал, сидя, неудобно откинувшись в кресле...



2. БОЛЬШОЕ РУКОБИТИЕ



В субботу на верфь пожаловал отец келарь, привез рыбарям, что трудились когда-то на Николо-Корельский монастырь, милостыньку: сани-розвальни ржаных поливушек, соленой рыбки, два бочонка ставленного квасу. Трудари на милостыньку посмеивались:

– Ироды окаянные. Поливушки спекли из тухлой муки. Плесенью шибает...

– А рыбка-то! Ну и засол...

– Монастырская милостыня – дело известное...