JК
Россия молодая. Книга 1 :: Герман Юрий Павлович
Страница: 556 из 822Что ж сей Ньютон-то – какого роду?
Иевлев сказал, что не знает, но думает – Ньютон не графского и не княжеского происхождения, слышал-де, что оный Ньютон в младые годы беден был до самой крайности, а упражнения свои в механике начал с забав: устроил ветряную мельницу, управляемую мышью, водяные часы, самокат. Потом стал изучать геометрию Декарта и элементы Эвклида.
– Предивный умелец! – вздохнул Афанасий. – Такой бы к нам приехал погостить, дак ведь нет...
– Едут иные, – подтвердил Сильвестр Петрович. – Ой, едут...
– А что до умельцев, то встречал и я оных, – сказал Афанасий. – Не надивишься бывало. В Соловецкой обители монах Иеремия во-до-про-вод проложил, вода по трубам сама бежит, – таково искусно. Да Кузнеца возьми здешнего, сколь умен и учен в железных работах...
Говорили долго, Иевлев рассказывал о виденных городах – о Лондоне, об Амстердаме, о Риме. Келейник сменил сулеи, от вина стало жарко. Афанасий вдруг спросил:
– Да ты для чего ко мне приехал? Развеселить старика? Душеспасительно побеседовать?
И, скомкав в кулак бороду, хитро посмотрел на Иевлева. Сильвестр Петрович ответил, что-де нет, приехал по делу, просить милости, дабы монахи потрудились для Новодвинской крепости – камень возить, известку, лес. Возможно ли сие?
– Ну и пусть возят. Небось, для пользы мяса свои порастрясут, жиры сгонят. Благословлю.
– Так ты, отче, грамотку бы игумнам разослал...
Афанасий промолчал, словно бы не услышал.
– Далее за каким делом приехал? Не молчи – говори.
Иевлев сказал, что не знает, но думает – Ньютон не графского и не княжеского происхождения, слышал-де, что оный Ньютон в младые годы беден был до самой крайности, а упражнения свои в механике начал с забав: устроил ветряную мельницу, управляемую мышью, водяные часы, самокат. Потом стал изучать геометрию Декарта и элементы Эвклида.
– Предивный умелец! – вздохнул Афанасий. – Такой бы к нам приехал погостить, дак ведь нет...
– Едут иные, – подтвердил Сильвестр Петрович. – Ой, едут...
– А что до умельцев, то встречал и я оных, – сказал Афанасий. – Не надивишься бывало. В Соловецкой обители монах Иеремия во-до-про-вод проложил, вода по трубам сама бежит, – таково искусно. Да Кузнеца возьми здешнего, сколь умен и учен в железных работах...
Говорили долго, Иевлев рассказывал о виденных городах – о Лондоне, об Амстердаме, о Риме. Келейник сменил сулеи, от вина стало жарко. Афанасий вдруг спросил:
– Да ты для чего ко мне приехал? Развеселить старика? Душеспасительно побеседовать?
И, скомкав в кулак бороду, хитро посмотрел на Иевлева. Сильвестр Петрович ответил, что-де нет, приехал по делу, просить милости, дабы монахи потрудились для Новодвинской крепости – камень возить, известку, лес. Возможно ли сие?
– Ну и пусть возят. Небось, для пользы мяса свои порастрясут, жиры сгонят. Благословлю.
– Так ты, отче, грамотку бы игумнам разослал...
Афанасий промолчал, словно бы не услышал.
– Далее за каким делом приехал? Не молчи – говори.