Страница:
61 из 822
Однажды, сидя с грифелем у стола, Апраксин оборотился к Воронину и спросил:
– А ты что, Яким, спишь столь много? Умнее всех? Али стыд не ест, что Тимофей Кочнев более нас, царевых корабельщиков, знает корабельное дело?
Яким сипло ответил:
– Мне, дворянину, холопь не указ! Он тем кормится, что знает, а я вотчиной сыт... Да и что мне с ним за столом сидеть?
Кочнев взял свою шапку, плотно закрыл за собою дверь.
– Да-а... Тимофей... – неопределенно произнес Ржевский.
Все долго молчали, потом Иевлев сурово заговорил:
– Глуп ты, Яким! И чего нам здесь местами чиниться, коли есть среди нас и такие и сякие, и худородные, и конюхи, и кречетники, и иные разные...
– А тебе, Сильвестр Петрович, сии конюхи да кречетники не по душе? – осведомился ровным голосом Васька Ржевский.
Апраксин подмигнул Иевлеву, тот спросил в ответ:
– Отчего же не по душе?
И отвернулся, чтобы не видеть русоволосого, розового, ясноглазого Васютку Ржевского...
С этого дня Кочнев грифеля в руки не брал и у Тиммермана ничего не спрашивал. Дважды Иевлев звал лодейного мастера сесть за дубовый стол, на котором Франц Федорович раскладывал свои книги и ученые листы, и дважды Тимофей угрюмо отказывался.
Когда наступило лето, Иевлев и Апраксин часто сиживали на берегу озера с Кочневым, спрашивали у него все, что тот знал о море, он не торопясь отвечал. Здесь, на прибрежном озерном песке, щепкой вычерчивал лодейный мастер корабельный набор, подробно учил переяславских корабельщиков своему делу.
|< Пред. 59 60 61 62 63 След. >|