Страница:
95 из 822
– Радуется?
– Не больноты ему люб.
– Ведаю...
Держа его за руку, она близко заглянула ему в глаза и попросила:
– Жил бы ты, Ваня, потише!
– Неслух я, девонька, не жить иначе...
Он поднялся на ноги, обнял ее рукою за плечи и, крепко прижимая к себе, велел:
– Об поручике и думать забудь, слышишь ли! На веки вечные. Не пойдешь за него!
– Ох, Ваня! – вывертывая от него гибкий свой стан, говорила она. – Ох, умен больше иных. Нужен мне твой поручик...
Он крепко поцеловал ее в раскрытые, прохладные губы, теплые его ладони сжали ее плечи, она длинно, глубоко вздохнула:
– Горе мое!
– Горе али радость, да не ходить тебе за поручика. Либо за меня, либо в девках останешься...
– Ишь ты каков!
– Да уж каков есть!
– Подлинно, что замучилась я с тобою...
– Оно, пташенька, до венца – невесело, – пошутил он. – Поп окрутит, тогда горе и узнаешь...
– Бить будешь?
– Доживешь – сведаешь...
Она крепко прижалась к нему и, вздрагивая от рассветной сырости, пошла провожать его до тележки. Рябов сел боком, свесив ноги через грядку, поправил голову Митеньке, чтобы не привиделся ему черный сон, и велел возчику трогать. Солнце уже поднималось, туманы медленно ползли над болотами, а Таисья все стояла, утирая набегавшие слезы, глядела вслед своему кормщику...
3. БОЛЬШОЙ ИВАН
Трехмачтовый, тяжело груженный корабль «Золотое облако» поджидал лоцмана, стоя на якоре в двинском устье у таможни.
|< Пред. 93 94 95 96 97 След. >|