Россия молодая. Книга 2   ::   Герман Юрий Павлович

Русские матросы, стесняясь, по одному входили в дом, покашливая в кулак; осматривались, догадывались, чем хозяин живет: один сапожничает, вон его инструмент под окном, другой кузнец – видно по рукам, по кожаному фартуку, что висит в сенях, этот – плотник... Выпив чарку, другую, матрос со всей учтивостью спрашивал, показывая руками: строгаешь, дескать? Датчанин радостно кивал, матрос, тыча себя в грудь, брал со стола краюшку хлеба, показывал: дескать, сею, мужик, крестьянин. Потом хозяйка, робея гостя, пела песню своей страны, матрос украдкой утирал слезы, вспоминал далекую матушку, как и она певала на родине. Датчанка тоже утирала слезы, – и ее старший плавает моряком, а море-то злое...

Русских матросов не хватило, датчане ссорились, просили русского матроса посидеть еще в двух домах, – там, дескать, ждут, старый дедушка хочет посмотреть, ругается, что так и умрет, не повидавши, а ходить уже не может, обезножил. И дети плачут – сели за стол, а русского не хватило... Почему иным во всем везет, а другим ни в чем нет удачи? Окорок спекли на вертеле, а сосед не отдает своего русского гостя, ну что это такое в самом деле!

Рябов с сыном побывал в пяти домах, а в шестой не пошел, утомился. Датчанин, оставшись без русского гостя, сказал, что раз так, он теперь домой не пойдет, а отправится на русский корабль, ему не житье дома, он последний человек на своей улице.